Разговор окончен

– Потому что, блин, ты не можешь не занимать чем-то свои руки! – И убегаю вперёд, чтобы не видеть его реакции.

– Таня! Стой! Не надо сейчас…

Притормозив, я вдруг начинаю приходить, определённо, в себя:

– Слушай… а давай ещё кого-нибудь… замочим!

Принимает мрачный вид. Ой, ну вот что теперь – морали будет мне читать?..

– Исчерпал лимит на неделю. – Печально улыбается, но я замечаю мелькнувший в его глазах огонёк.

– Неплохо для человека, который давал клятву – Гиппократа или какая там у вас теперь? – оживляюсь окончательно.

Он закусывает губу и отворачивается.

***

Я вообще не включаю ноутбук. Удалила все соцсети в телефоне. Почти не выхожу из дома. Целыми днями ускользаю от мысли, что люди вокруг поддельные. И неизвестно, насколько все. Главное, не вступать в диалог, пока не разберёшься. Так сказал Костя. Он объяснил, что я слишком слабо поддерживала нужные им связи. А потом ещё и переехала. И вот ко мне и полезли все вот эти существа, состоящие из розовых проводов, чтобы наладить отношения. Сбой у них там произошёл от степени моей наглости.

Костя установил мне какой-то шпионский мессенджер и периодически пишет туда: «Всё в порядке?» Или: «Все кассиры в нашей „Ленте“ настоящие, если что».

Я отвечаю: «Всё нормально, мне надо просто прийти в себя». Или: «Хорошо, буду знать».

Интересный мужчина, да ещё и понимает. Как минимум себя… Это слишком сильно, чтобы погрузиться в такое без паузы. Особенно когда что угодно может оказаться фальшивым, а устройство, которое всех сжигает, находится у него, а не у меня…

И мне всё равно не верится до конца… Кажется, я просто выговорилась – и галлюцинации прекратились. И надо уже писать что-нибудь для фитнеса или про вкладки для лифчиков…

Проходит неделя. Решаю, что пора всё-таки выяснить, кто из моих клиентов настоящий, и продолжить работу. Иначе действительно сойду с ума. Собираюсь связаться с Костей – но он вдруг приходит сам. Пишет: «Открой, пожалуйста» – и настойчиво жмёт на кнопку звонка. Заворачиваюсь в плед и распахиваю дверь.

– Привет. Мою квартиру затопило, – сообщает он без энтузиазма.

Понимающий мужчина, ага… Захлёбываюсь раздражением:

– Ну ни фига себе предлоги пошли! Мы на последнем этаже! И снег пока ещё не тает, а дождь, как вижу, не идёт!

– Хочешь – сама посмотри, – пожимает плечами. – Только… пожалуйста, оденься. Нам придётся уйти.

Набираю воздуха в грудь, чтобы возмутиться. Но напарываюсь на его взгляд – напряжённый и озабоченный. Выдыхаю. Оглядываюсь:

– Я должна что-то взять с собой, наверное… Мы пускаемся в бега?

– Нет. Это ненадолго.

Одеваюсь за три минуты. Костя ждёт снаружи. По-прежнему стоит как заговорённый за порогом. А я почти сорвалась на него…

На площадке приоткрывает свою квартиру, предусмотрительно удерживая меня за плечо. Вытягиваю шею, вглядываюсь: с потолка течёт. Только не вода. С потолка течёт сам потолок. Там была штукатурка… или гипрок… во всяком случае, он был твёрдым, не натяжным… в прошлый раз. А сейчас… красиво даже. Из нескольких точек в одной лишь прихожей потолок тянется длинными вязкими нитями, как карамель. Только белыми и плотными. Как зефир. И какими-то ещё слоистыми… Как… Просто у меня ещё позавчера кончились все конфеты в этом затворничестве…

В коридоре что-то шевелится и шуршит.

– Ой! Твой пылесос, он же остался там!

Костя захлопывает дверь и наваливается на неё спиной:

– Таня! Он не живой!

В самом деле, да что со мной происходит…

– Да… конечно… Что-то я давно уже стала… привязываться к неодушевлённым объектам… Может, таблетки от этого какие-то есть? Ты же эндокринолог…

– Есть. Но с побочными эффектами. – Хлопает себя по карманам, нащупывает ключ и щёлкает замком. – От них тебе придётся начать бриться. Всё. Уходим.

***

Я потерялась на Петроградке, вот что. Потому что вряд ли найду этот двор на карте. Не мистика: просто он неприметный, а я в своих мыслях не отследила, откуда мы сюда завернули.

Скамейка, песочница в снегу, две липы, низенькая дверь в кафе – или скорее столовую в духе старых времён: клетчатые клеёнки, солонки с перечницами. И музыкальное сопровождение под стать:

И стоит шаг пройти, заносит время след,

Обратного пути у жизни просто нет.

Внутри нам машет рукой поджарый и весь как будто пружинящий мужик с причёской в виде соломенного снопа. Непрерывно совершая странные, исполненные жутковатой грации движения, он выгружает на стол миску с борщом и тарелку с котлетами и пюре.

– Ага! Привет! Пирожки с рисом сегодня! М?!

Костя поворачивается ко мне, я трясу головой:

– Только чай.

Он уходит к буфету. Расстёгиваю пуховик и боком пристраиваюсь за столик к странному типу. Тот зачерпывает борща, отъедает половину куска хлеба, одновременно бросая ложку и пытаясь досолить суп, и при этом не перестаёт наблюдать за мной.

– Ну как? – спрашивает наконец.

– Что как?

– Завертелось что надо? – Перегибается прямо из сидячего положения к соседнему столику и похищает с него перечницу.

– Вы шутите? Скорее бы это закончилось!

– Ну и ну… – Складывается гармошкой обратно. – И что я буду делать тогда?