Москва.
В 1829 году[241]
, кажется, Пушкин из Одессы приехал в Москву и остановился в моем доме (ныне дом Оби-дина, в Глинищевском переулке). Раз он приходит ко мне и говорит: "Меня требуют в Петербург; вот вам ключ от моего сундука с книгами; я поручаю их вам, Лаврентий Николаевич; читайте их, если угодно, но не позволяйте никому рыться в сундуке". После отъезда Пушкина, пользуясь его позволением, я стал пересматривать книги… Между прочим, я нашел у Пушкина сочинение парижского академика[242]. "Voyage de Chappe d'Auteroche en Russie et a la Tobolsk en Siberie pour observer le passage de Venus sous le disque de Soleil, 1765". На первом листе было написано:,Au Marechal Mortier, Moscou 1812". Этой находке я очень обрадовался, потому что у меня был атлас к этому сочинению, и на первом листе моего атласа была та же надпись… Когда возвратился Пушкин в Москву, я сообщил ему о моем открытии: "Уступите мне ваш атлас, — сказалон, — а вы, Лаврентий Николаевич, выберите себе взамен одну из моих книг".Ср.
В 1829 году, когда Пушкин воротился в Москву из своего закавказского странствования, я застал его в одно утро за письменным столом; перед ним были развернуты
"А я это обкрадываю ваши песни!" сказал он и, взяв со стола прерванное моим приходом письмо, прочел из него выразительно:
Ноябрь — декабрь.
Вскоре после моего выпуска из Царскосельского Лицея я встретил Пушкина… который, увидав на мне лицейский мундир, подошел и спросил: "Вы верно только что выпущены из Лицея?" — "Только что выпущен с прикомандированием к гвардейскому полку", ответил я. — "А позвольте спросить вас, где вы теперь служите?" — "Я числюсь по России", был ответ Пушкина.
*Он [Пушкин] дал мне в альманах "Царское Село" антологическое стихотворение свое "Загадка, при посылке [Дельвигу] бронзового Сфинкса":
Оказалась просодическая неисправность во втором гекзаметре: он был у Пушкина так:
Я заметил это Дельвигу, указал, как легко исправить погрешность перестановкою двух слов и прибавлением союза а, и попросил Дельвига сделать эту поправку, или принять ее на себя. Он не согласился.
"Или покажите самому Пушкину, или напечатайте
В последней корректуре я не утерпел, понадеялся, что Пушкин и не заметит такой безделицы — и сделал гекзаметр правильным. Тиснул, послал ему свой альманах и, несколько дней спустя, сам прихожу. А он, впрочем довольно веселый, встречает меня замечанием, что я изменил один из его стихов. Я прикинулся незнающим. Он действительно указал на поправку. Я возразил, улыбаясь, что дивная память его, в этом случае, ему изменила: "
"Почему?"
"Потому что гекзаметр был бы и неполный, и неправильный: у третьей стопы не доставало бы половины, а слово "грек" ни в каком случае не может быть коротким словом".
Он призадумался.
"Потому-то вы и поправили стих! благодарю вас!"
Тут мне уже нельзя было не признаться в переделке, но я горько жаловался на Дельвига, который не хотел взять на себя такой неважной для него ответственности перед своим лицейским товарищем…
Долго после того во время холеры, когда он, уже женатый, жил в Царском Селе, я с ним нечаянно сошелся у П. А. Плетнева, который готовил к печати новый том его стихотворений. Пушкин перебирал их в рукописи, читал иные вслух, в том числе и "Загадку", и, указывая на меня, сказал при всех: "Этот стих барон мне поправил!".
23 декабря.