Разговоры с таксистами о жизни и устройстве Вселенной

Нам достаточно взглянуть на нашу собственную планету, чтобы скептически относиться к потенциальному буму марсианской недвижимости. Подумайте о том, что плотность населения канадской заполярной тундры составляет около 0,02 человека на квадратный километр. Сравните это с Лондоном, где на квадратный километр приходится около 5700 человек. Почему такая разница? Что ж, можно назвать причиной, например, то, что туда сложно доехать. Может быть, канадскому правительству нужно выработать правильные меры поощрения: предоставить мигрантам гражданство и финансовые стимулы, а также оплатить их переселение. Но подозреваю, что и этого будет недостаточно. Можно создать всю логистику и удобства, и все же подавляющее большинство людей предпочтет остаться там, где они есть, или же платить непомерную арендную плату, чтобы наслаждаться преимуществами Лондона, чем страдать от сорокаградусного мороза в зимний период и бесплодных ландшафтов далекого севера Канады.

Для некоторых народов, например для инуитов[55], эти крайности – часть их родины. Но большинство людей, которые, по сути, являются субтропическим видом, ни за какие деньги не переедут в Нунавут[56], не то что на Марс, – а Нунавут куда более приятное место. В заполярной тундре есть атмосфера, которой можно дышать. Есть богатая дикая природа и животный мир, способный скрасить существование. Воду довольно просто достать, а уровень радиации такой же, как и на всей Земле. Даже холодная полярная пустыня на крайнем арктическом севере предлагает больше сенсорного разнообразия, чем Марс. И хотя условия там не очень приятные, но они хотя бы не убьют вас за считаные секунды.

Если бы мы забыли обо всех этих фактах и предположили бы на мгновение, что Марс столь же привлекателен, как и Арктика, и что мы могли бы с такой же легкостью доставить туда людей, как и на Крайний Север Земли, и если мы далее предположим, что тогда достигнем равнозначной плотности населения на всей Красной планете, то даже при этом население Марса составило бы меньше трех миллионов человек. Это всего лишь 0,04 % населения Земли. Это определенно станет новым аванпостом для человечества, новой тетивой для нашего лука и неизбежной реальностью, с которой придется считаться. Мы станем многопланетным видом, как обсуждалось в седьмой главе. Но Марс вряд ли сравнится с Землей в качестве горнила для нашей цивилизации.

Я подозреваю, что многие люди будут увлечены мечтой о Красной планете и переедут на Марс, когда это станет возможным. Но интересно, сколько людей останется. Как только волнение от новизны пройдет, многие ли будут смотреть на его пыльные, усыпанные валунами равнины и тосковать по птичьему пению, плеску дождя, краскам осени и зеленым бутонам весны? Полные надежд и неугомонные, может, и найдут пристанище на Марсе на какое-то время, но кто из них назовет его своим домом?

Как ученый я не могу не восхищаться изображениями Марса, его пейзажами, его загадочным «водным» прошлым. Я хочу узнать все, что смогу, с его помощью. Тем не менее я не могу избавиться от ощущения, что в далеком будущем многие люди, отправившиеся туда, испытают то же, что и капитан Роберт Фолкон Скотт, когда он добрался до Южного полюса спустя два с половиной месяца волочения саней по белой пустыне. «Великий Бог! Это ужасное место!» – воскликнул он. Похожие слова когда-нибудь произнесут и в марсианских жилищах. И я подозреваю, что найдутся те, кто скажет: «Отвезите меня обратно в Йоркшир».

Проекты лунных станций, подобные этому, от NASA, выглядят футуристично и волнующе. Но космические поселенцы будут зависимой группой, привязанной к воздухонепроницаемым жилищам, кислороду, вырабатываемому машинами, и другим системам жизнеобеспечения и безопасности, которые никогда не должны выходить из строя. Сколько свободы внутри этой станции? (NASA, Design Gary Kitmacher, Architect / Engineer John Ciccora / Wikimedia Commons)

13. Космос будет полон тираний или свободных обществ?

Поездка от вокзала Уэверли до Брантсфилд-авеню после встречи по поводу научной статьи

– Чем вы занимаетесь? – спросил мой водитель, когда мы повернули на Маркет-стрит.

Он суетился, постоянно проверял какие-то бумаги, лежащие на приборной панели, и ерзал в кресле, то и дело пытаясь усесться поудобнее. У него были короткие жесткие каштановые волосы, а одет он был в черную мешковатую футболку. Он поглядывал в зеркало заднего вида, ожидая беседы.

Я очень устал и не хотел общаться, так что кратко рассказал о своей работе и попытался перевести разговор на него.

– Вы бы отправились в космос, если бы вам выпал такой шанс? – спросил я.

– Думаю, да, – ответил он. – Это настоящий побег отсюда. По крайней мере на некоторое время. Но не навсегда.