Разлом/освобождение (СИ)

  Приятели молчали. Почти минуту никто не решался первым взять слово. Словно всем им предстояло совершить рискованное дело, - не решались, но чувствовали жар и предвкушение перед грядущей сложностью.

  - За лето думаю дом отстроить, - сказал один из приятелей, а другие разом уставились на него.

  - Что, всё же решился? - спросил другой приятель.

  - А чего тянуть? - как-то отрешённо ответил тот, что собрался строить дом. - Выбор у меня не так уж и велик... ничего... справимся!

  - Да ведь она хромая! - не унимался всё тот же приятель.

  - Словно у меня такой уж великий выбор, - продолжал отвечать всё тот же, что первым взял слово после паузы. Горько улыбнувшись, добавил. - По-твоему за меня отдадут какую-нибудь другую? Ну, да ничего... справлюсь... справимся!

  - Но ведь... - попытался отговорить приятель, но на плечо ему опустилась рука молодого человека.

  - Словно это сделает его хуже! Хромая или не хромая... какая разница? Работать это нам не помешает... а так, по мере сил, всем миром будем помогать. Как говорится, сегодня я могу, - помогу. А завтра, если сможешь и ты нам подсоби! - молодой человек подмигнул и хитро так улыбнулся. - А как строиться начнёшь, дай знать. - уже широко улыбаясь, оглядывая приятелей, спросил. - Поможем ведь, а? Поможем другу?

  Тот, что собрался по осени жениться, а летом строить дом, уже более живо, весело улыбнулся. Его друзья, переглянувшись, подтвердили, что не бросят и с домом помогут, да и так, кто чем сможет, - поможет. Даже начали обсуждать, насколько большой дом будут строить.

  Спустя время, когда обсуждение планов касаемо стройки сошло на нет, кто-то вспомнил о молодом человеке и обратился к нему:

  - А ты что, будешь осенью жениться?

  Виктор почувствовал, как у молодого человека обозначилась ухмылка. Почувствовал его насмешливый взгляд, обращённый на спросившего. Чувствовал превосходство над окружающими.

  - А зачем мне это? - с не скрываемым ехидством спросил молодой человек, мельком окинув приятелей надменным взглядом. - Что я там не видел?

  Кто-то даже присвистнул. Остальные оторопели и откровенно вытаращились на него.

  - Так это же... ты ведь не... не?

  - Скажи мне, мой добрый друг, - с елейностью начал молодой человек. - Зачем мне заводить у себя во дворе пасеку, если я могу сходить в лес и там, у диких пчёл, вдоволь наесться мёду?

  - Так ведь если у тебя, у дома, то не нужно бегать по лесу. Искать, рыскать... а после ещё, того и гляди, пожалят!

  - Но ведь и спроса тогда никакого не будет, да и... так даже интереснее. Медком лакомиться, но при этом ничего сверх нужды не делать. Чем не раздолье?

  - А законы? Как же законы! - хмуро заметил один из приятелей. - Что будешь делать, если поймают?

  - Так пусть поймают, если смогут! - со смехом ответил молодой человек. - Нет, братец... не поймают, если кто не поможет, - хитро глянув на друзей, вновь с ехидством спросил. - А если кто и может с этим помочь... так разве скажете чего дурного о своём товарище?

  Помолчали.

  - Ты только к моим сёстрам не лезь. - сказал один из нахмурившихся товарищей.

  - И к моим тоже, - подхватил второй, а следом и все прочие.

  - Да и не стану! - со смехом отвечал молодой человек. Но Виктор чувствовал. Ощущал лукавость, которую говоривший умело скрывал от друзей. - Ни к вашим сёстрам не подойду, ни уж тем более к вашим жёнам!

  - Так ты вообще не собираешься жениться? - спросил тот, что готовился осенью ожениться.

  - А кто меня знает? - засмеялся молодой человек. - Поживём - увидим!

  Спустя время, когда полуденная жара несколько умерила свой пыл, крестьяне вновь принялись за работу. И молодой человек, к телу которого был незримыми путами прикован Виктор, продолжил работать, не зная устали или слабости. Виктора удивляло то, как крепко было тело у молодого человека, как переносило усталость и жар дня, - пусть полдень остался позади, но до вечера с его спасительной прохладой было ещё далеко.

  Крепость тела и духа, о которых, что вероятно, даже не подозревали работяги, порядочно удивляла Виктора. Он восхищался их стойкостью перед тяжёлым трудом и погодой. И ясно сознавал, что в своём настоящем теле он и пары часов такого труда не вытерпел. А уж до обеда явно получил бы солнечный, тяжёлый удар. К счастью для него он был всего лишь зрителем в крепком молодом теле.

  Работа растягивалась. До неприличия медленно по небу плыло солнце. Но всё то время, что молодой человек в поте лица работал на земле, сплющивалось и казалось быстро летевшими минутами, но не как не тягучими часами. Да и прохлада, сопровождавшая приближавшийся вечер, обещала скорый и приятный отдых. Виктор чувствовал, как с приближением позднего вечера в теле молодого человека всё более и более явственно зрело нетерпение и сладостное ожидание.