Размышления о жизни Христа

И дальше: «Приходит врач к раненому, дух к душе. Ибо разве есть душа, которую дух не нашел бы раненной мечом дьявола? – Так вот, что он должен сделать прежде всего? – Конечно, в первую очередь он должен удалить нарывы и язвы, которые наверняка наросли на ране и могут помешать выздоровлению. Итак, нужно отрезать острым железом угрызения застарелые нарывы привычек. Но это очень больно. Поэтому надо смазать рану мазью любви, радостной надеждой на Божью милость. Радость упования порождает способность победить грех. И вот уже больной благодарит и говорит: Ты разрешил узы мои, тебе принесу жертву хвалы (Пс 115, 7–8). Теперь нужно назначить больному лекарства: порошки покаяния, припарки постов, бдений, молитв и прочие упражнения кающихся. В поте лица своего должен он вкушать пищу добрых дел, ибо без пищи он не наберется сил. Питаться нужно обязательно. Чем? – Вот тебе ответ: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня (Ин 4, 34). Итак, пусть больной совершает труды покаяния, дела благочестия – они укрепят его. Милостыня дарует твердую уверенность пред Всевышним (Товит 4, 12)[196]. После еды хочется пить; надо напоить больного. Вслед за пищей добрых дел пусть примет питье молитвы. Оно обеспечит хорошее пищеварение в желудке совести. В молитве человеческое сердце напивается веселящим вином (Пс 103, 15), вином духа, которое пьянит его, заставляет забыть о плотских похотях, орошает внутренности засохшей совести, помогает переварить пищу добрых поступков, способствует усвоению пищи всеми членами души: укрепляет веру, усиливает надежду, поливает слабые ростки любви и заставляет их расти, куда нужно; размягчает закостеневшие нравы и привычки и преобразует их. – Но вот больной поел и попил; теперь ему надо поспать. Пропотев в трудах добрых дел, пусть ляжет отдохнуть на постель созерцания. В сонном созерцании ему приснится Господь; он покамест не в силах вынести встречи лицом к лицу; пока не выздоровеет, он видит Бога только во сне, словно в зеркале, смутно и гадательно (1 Кор 13, 12)[197]. Не столько видит, сколько догадывается, и то урывками, словно при неверном и кратком мерцании мгновенно гаснущей искры; но и едва коснувшись, воспламеняется любовью: Душою моею я стремился к Тебе ночью и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей (Ис 26, 9). Такая любовь горяча и ревнива; так любят друга, возлюбленного, жениха. Кто загорелся такой любовью, тот отныне – верный и благоразумный раб, которого Господь поставил над слугами своими (Мф 24, 45).

Теперь он полон и не прольется, но сохранит все налитое в него. Теперь он спокойно может делиться с другими: он словно кипит и бьет ключом, переливается чрез край и разливается волнами вокруг, не в силах удержать внутри то, что переполняет его; он говорит: Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? (2 Кор 11, 29). – Теперь пусть он проповедует, пусть плодоносит, пусть возобновляет знамения и творит новые чудеса (Сирах 36, 6). В нем не осталось места, куда могло бы пробраться тщеславие: все занимает любовь. Исполнение закона, если оно действительно полно, и есть сердечная любовь (Рим 13, 10). Наконец, Бог есть любовь (1 Ин 4, 8), и ничто на свете, кроме Бога-Любви, не может наполнить тварь, созданную по образу Божию (Быт 1, 27), ибо только она больше этой твари. Кто не стяжал еще такой любви, того на пути подстерегают великие опасности, как бы ни был он богат и силен всеми прочими добродетелями. И если он имеет все познание и всю веру, и если раздаст все имение свое бедным и предаст тело свое на сожжение, а любви не имеет, – говорит Павел, – нет ему в том никакой пользы (1 Кор 13, 2–3).

Сколько надо прежде влить, чтобы мы дерзнули разливать! Во-первых, нужно налить в нас угрызения совести; во-вторых, преданность Богу; в-третьих, труды покаяния; в-четвертых, дела благочестия; в-пятых, молитвенное рвение; в-шестых, созерцательный покой; в-седьмых, полноту любви. Все же сие производит один и тот же Дух (1 Кор 12, 11), посредством действия, которое называется «вливание»[198]. Лишь после этого мы можем совершать действие, которое называется «выливание», или излияние[199], чисто и безопасно – к вящей славе Господа (Флп 1, 11) нашего Иисуса Христа»[200].