Читаем Разорвать порочный круг (СИ) полностью

Она чувствовала, как Болтон медленно вводил в нее два пальца, и всё меньше желала находиться сейчас в этих покоях, хотела испариться отсюда, как роса на рассвете, и появиться лишь к утру, когда Рамси уйдет к себе. От последних действий бастарда она напряглась и зажалась, отвлеклась от поцелуя, а затем и вовсе прервала его. Оперевшись на локти, Санса приподнялась на постели и еле сдерживала себя от того, чтобы не отползти от мужа, попробовав избавиться от неприятного ощущения.

— Расслабься, — прошептал ей Рамси и выставил свободную руку над ее плечом, закрывая путь к отступлению.

Он поцеловал Волчицу в краешек губ и начал опускаться все ниже, осыпая ее кожу легкими поцелуями. Следуя к приказу мужчины, она прикрыла глаза и попробовала расслабиться, прислушалась к своим ощущениям. Касания губ бастарда к ее кожи вызывали легкую дрожь и щекотку, помогали отвлечься от движений его пальцев в ее лоне. Задержавшийся же на груди Волчицы Рамси принялся покусывать ее соски, а затем зализывать места укусов, при этом все также продолжая ласкать рукой девушку изнутри, подготавливая к дальнейшему проникновению, и мог чувствовать, как она постепенно возбуждалась.

Сансу бросило в жар от появившегося приятного тянущего ощущения внизу живота. Она сжалась вокруг пальцев Рамси и, закинув голову назад, застонала, впервые так себя почувствовав. Старк глубоко задышала, нетерпеливо задвигала бедрами и тихо застонала, а затем распахнула глаза и попыталась сосредоточиться на происходящем, пугаясь своего порыва и разрываясь между желанием податься навстречу ласке и отвращением к тому, что ей хотелось это сделать. Болтон же, понявший, что жена была готова к продолжению, спустился по ее телу вниз, поцеловал в живот и, быстро скинув с себя штаны и присев на колени, заставил Сансу приподнять и развести ноги, позволяя ему устроиться между ее ног и полностью проскользнуть вовнутрь.

Дочь Старка сразу всхлипнула и попыталась отползти от бастарда, однако была остановлена крепкой хваткой на бедрах. Шумно дыша и ища спасения, даже не представляя, как можно было получить наслаждение от разрывающего, обжигающего ее изнутри мужского достоинства, она вдруг опомнилась и осознала, что ей в любом случае не оставалось ничего другого, кроме как расслабиться и постараться привыкнуть к этим ощущениям.

На помощь ей пришел Болтон, который, поняв, что Волчица не cобиралась вырываться из-под него и не пробовала сдвинуть ноги, убрал руки с ее бедер и, перенеся часть своего веса на согнутые в локтях руки, лег на жену сверху и начал целовать ее в шею, изредка покусывая. Отвлекающий маневр сработал, и Санса, обратившая все свое внимание на ласки бастарда и вспомнившая, что несколько минут назад получала удовольствие от его поглаживающих ее изнутри пальцев, заставила себя перестать до боли сжимать член мужчины и, расслабив мышцы, невольно позволила ему проскользнуть чуть глубже в свое лоно.

От ощущения вошедшего еще глубже в нее достоинства бастарда Сансе вновь захотелось зажаться и вытолкнуть его из себя. Однако, вопреки этому порыву, она продолжила разжимать свое лоно на члене Рамси, а затем, привыкнув, с опаской сжалась на нем, затем отпустила и снова сжалась. От одного из таких поигрываний в лоне внезапно зародилось удовольствие и разлилось приятной теплой волной по телу.

Манипуляции Волчицы не остались не замеченными Болтоном, и тот, приняв это за сигнал к действию, начал двигаться в ней. Чередование слабой боли и ласки и горячее твердое мужское достоинство внутри слились для Сансы в одно сплошное удовольствие. Она расслабилась, раздвинула шире ноги и подалась навстречу Рамси, стремясь усилить свое удовольствие.

Уловив изменения в поведении девушки, Болтон постепенно ускорился и начал двигаться более размашисто. Санса положила ему руки на шею и обвила ногами бедра, прижимаясь как можно ближе. С наращиванием Рамси темпа и усилением укусов в шею и ключицы она застонала в голос, схватилась одной рукой за волосы мужа, а второй вцепилась ему в спину, оставляя на бледной коже царапины. Бастард ускорился, приближаясь к своему концу, и на своем пике особенно сильно укусил жену в плечо, прокусывая кожу до крови и давая Сансе толчок, которого ей так не хватало для достижения и своего удовольствия. Рамси зарычал и, в последний раз вбившись в податливое тело, излился в выгнувшуюся под ним жену. Мышцы Сансы свело судорогой, по телу прокатилась ослепляющая волна удовольствия, а она сама, поглощенная своими ощущениями, изогнулась в спине и тихо застонала, на несколько мгновений выпадая из реальности.

Приходя в себя, Старк все еще чувствовала на себе вес болтонского бастарда. Она какое-то время лежала, не двигаясь и глядя в потолок над собой, а потом перевела взор на Болтона, что смотрел на нее трудночитаемым взглядом, положив свою голову ей на грудь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература