Читаем Разорвать порочный круг (СИ) полностью

По этой причине большую часть времени молчали да иногда перекидывались парочкой слов. По большей же части — переглядывались и уделяли внимание один другому. Это было намного лучше слов, хоть любовь и не была взаимной, не то чтобы Санса не симпатизировала Болтону.

Единственное “но”: дочь Старка все сильнее ощущала неловкость перед Гильдой и не могла избавиться от мысли, что она с Рамси испытывали ее терпение. Как ни крути, но негоже было не подпускать ее к Болтону на пушечный выстрел, а самой прятаться с ним в одной комнате, просто унося с собой еду и оставляя хозяйку кушать в одиночестве. Далеко не каждому понравится такое отношение и поведение гостей, а уж по Гильде подавно было видно, что она обижается и просто пока спускает им с рук эту уединенность и закрытость. И, учитывая, что жить им здесь придется не один день, следовало наладить отношения и пригласить женщину в ее с Рамси маленький мирок, сжавшийся в последнее время до размеров этой комнатенки. Но это не Дредфорт и никто никого насильно в покоях не запирает, а, значит, стоит лишь открыть дверь и привнести жизнь и сюда.

Санса перевела взор на Рамси. Он опирался на подложенные под спину подушки и рассматривал ее спокойным изучающим взором. Они пересеклись взглядами.

Гильда бы могла присоединиться к ним на обед или просто прийти на чай или заглянуть сюда в любой другой момент. Однако сперва следовало разобраться с мешающими этому обстоятельствами.

— Ты будешь не против, если мы пригласим завтра на обед или на ужин к себе Гильду?

Старк заметила, как Болтон разорвал зрительный контакт и в задумчивости, слегка потупивши взор, заводил им из стороны в сторону, то глядя в направлении жены, то в противоположную сторону. Дилемма, в которой пребывал Рамси, была очевидной для ее зоркого глаза, и Сансе так и хотелось спросить, что смущало его и не давало покоя, ведь, вполне возможно, у тревоги не было основательной подоплеки.

Окончательно, но не без трудностей, приняв решение, бастард произнес, возвращая свой взор к жене:

— Нет, не против.

— Что-то не так? — спросила Волчица, чуть кивая головой ответу Рамси и участливо поглядывая на него.

— Я не знаю ее, — Болтон отвел свой взор в сторону, а затем и вовсе вниз, и продолжил говорить: — Не знаю, чего ожидать от нее, как себя вести с ней… — он нахмурился и, теперь выжидающе посматривая на рыжеволосую девушку, добавил: — Чувствуя себя по-другому и пока не привык к этому… Такое ощущение, что все может ранить.

— Хорошо, — убегая в свои собственные мысли проговорила дочь Старка и между делом оглядела мужа, будто бы решала, исходя из его вида, как поступить далее.

На ее взгляд, желание Рамси все-таки познакомиться с Гильдой, хоть и не без страха, несло в себе положительные аспекты, которые не могли не радовать. Похоже, он постепенно восстанавливается и, что очень радует, — не проявляет никакой агрессии по отношению к хозяйке и больше пребывает в нерешительности, чем в твердой уверенности в своих силах. Хотя последнее с легкостью может обернуться грубостью или хамством, чего бы Сансе очень не хотелось: ей больше по душе спокойный и слегка неуверенный в себе Болтон, чем бастард-задира с высоким самомнением и замашками похуже, чем у Джоффри.

Не оставив без внимания слова Рамси о собственной неуверенности, Санса произнесла:

— А насчет остального не волнуйся. Веди себя с ней, как со мной. Только не пытайся ее поцеловать, она вряд ли это оценит, — со смешком и улыбкой на губах произнесла она, про себя думая о том, что определенно надо поговорить с Гильдой с глазу на глаз и сделать со своей стороны все возможное, чтобы встреча прошла успешно: и у хозяйки сложилось хорошее мнение о Рамси, и он справился с новоприобретенным не страхом, так неуверенностью в себе. А затем продолжила говорить, имея, что еще сказать: — Можешь звать меня Сансой — Гильда знает мое настоящее имя.

Рамси кивнул.

— А моё?

— Твое она тоже по случайному стечению обстоятельств узнала, но не беспокойся, все в порядке.

Он еще раз кивнул головой. Затем же положил голову на подушку и потупил взор вниз, а пребывающая в хорошем расположении духа Волчица подсела поближе к нему и принялась одаривать его легкими поглаживаниями по голове, плечам, а когда Рамси обратил свое внимание к ней — улеглась подле него, прижавшись к нему посильнее. Она все так же не прекращала свои ласки, которые так любил ее муж, и вскоре он прикрыл от них глаза и придвинул голову поближе к ней. Похоже, ласки действовали на него куда лучше, чем слова о ненадобности переживать за завтрашнюю встречу.


========== Стена. Джон Сноу. ==========


Линия из пеших людей и всадников, разбавленная повозками с поклажами, с чувством безысходности, витавшим вокруг нее, медленно подъезжала к Черному замку, будто каждый из направляющихся сюда оттягивал свой час вступления на службу в Ночной дозор. Закутанные в плащи и тулупы люди издали почти не отличались один от другого, а с высоты дозорной вышки Стены походили на темные точки, разбросанные вокруг черного ядра, которое и было центром их скопления.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература