Разреши конфликт. Почему полезно и не страшно спорить, ругаться и отстаивать свою точку зрения

Мы благополучно вернулись к тому, что первым делом нужно восстанавливать компанию. Продолжив обсуждать стратегию спасения, собеседник вдруг перебил меня: «Погоди, это всё хорошо. Но ведь её мы так не вернём?»

Сделав несколько кругов, я понял, что помочь этому человеку не смогу. Он возвращался к засевшей в его голове идее о том, что сбежавшего директора непременно нужно либо наказать, либо вернуть обратно.

Согласно кивая на все мои аргументы, собеседник на самом деле не видел и не слышал их. Он, по большому счёту, всё это время разговаривал не со мной. Он беседовал сам с собой. Ведь его реальной целью было вернуть сбежавшую женщину, заставив её пожалеть о том, что она сделала.

Зайдя в тупик, я поинтересовался у общих друзей историей личной жизни этого руководителя. И, надо сказать, совершенно не удивился, когда выяснил, что в прошлом от него ушла жена, забрав с собой всё, что смогла унести.

Эта ситуация была как две капли воды похожа на ту, что разыгралась в его компании. Тогда я окончательно убедился, что помочь ему никак не смогу, ведь он всё это время занимался не своей компанией, а тем, что пытался доказать этой женщине, что она не права.

Спустя несколько лет я вспомнил эту историю и разузнал, что происходит в агентстве. Оказалось, что «воз» остался на том же месте: руководитель продолжал жаловаться всем вокруг на своё бедственное положение, набирал временщиков, кое-как перебивался, но новую оргструктуру построить так и не смог.

Этот кейс породил в моей голове цепочку интересных вопросов. Если человек умеет зарабатывать деньги, наверное, он способный и умный? Но как взрослый, здоровый мужик, построивший успешный бизнес, может быть таким неадекватным? Наконец, за счёт чего эта история может тянуться настолько долго?

Уже занимаясь конфликтологией, мы с коллегой обнаружили, что истории, по внешним признакам очень похожие на этот кейс, встречаются довольно часто. И нередко такое происходит, когда на пике конфликта человек по тем или иным причинам теряет доступ к собеседнику, из-за чего противостояние переносится на внутренний план.

Третий уровень как феномен

Первое, что нужно знать о глубинном конфликте: он не вытекает из переговорного и личностного.

КОНФЛИКТЫ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ – ЭТО ОБОСОБЛЕННЫЙ РАЗДЕЛ КОНФЛИКТОЛОГИИ.

В психотерапии, на которую нам придется сослаться, есть понятие внутреннего конфликта: когда две идеи, цели или личностные позиции противопоставляются друг другу и представляются человеку взаимоисключающими. Глубинный – одна из разновидностей как раз таких внутренних конфликтов.

При этом важно понимать, что все мы носим в себе противостояния третьего уровня, причём тщательно скрытые: психика ловко и изобретательно от нас их прячет.

Глубинный конфликт возникает и трансформируется из внешнего по мере подъёма энергии системы. Чаще всего это происходит, когда мы утрачиваем собеседника или проходим через какое-то травмирующее событие.

Конфликты третьего уровня существуют исключительно во внутреннем плане и заставляют нас проигрывать одновременно две роли: свою и отсутствующего оппонента, уже недостижимого или больше не нужного. Объём энергии, необходимый для такого противостояния, увеличивается вдвое, но «тянет» это всё одна и та же психика, в которой все проигрывается. Это может привести к сильному истощению внутренних ресурсов.

Уйдя на внутренний план, конфликт становится недоступным для воздействия извне: мы можем наблюдать лишь его внешние проявления. Причём чаще всего совершенно неочевидные.

Носители конфликтов третьего уровня непроизвольно разыгрывают в своей жизни сценарии, которые повторяют события, лежащие в основе глубинных конфликтов. Именно это произошло с руководителем маркетингового агентства: своё противостояние с бывшей супругой он разыгрывал на работе раз за разом.

Этот повторяющийся сценарий жёсткий, у него есть лишь один вариант развития событий, а также закреплённые за внешними участниками роли. Отступление от программы и любую импровизацию носитель глубинного конфликта просто игнорирует. Станиславскому и не снилось.

В кейсе выше мы всё это наблюдали: руководитель говорил об одном, а в голове держался за идею фикс, которая затмевала собой здравый смысл. Каждое попадание в «больную» тему приводило к тому, что он начинал говорить сам с собой, а не с собеседником, теряя способность к целеполаганию и целедостижению, что, кстати, очень типично для конфликта.

Когда человек ставит цель в контексте глубинного конфликта, она обычно связана только с одной из сторон его внутреннего противостояния. При этом вторая сторона в силу конфликта с первой категорически ей возражает или даже ставит противоположную задачу. Так в нашей психике возникает своеобразное двойное послание[3]: пытаясь достичь одну цель, мы теряем возможность реализовать другую, противоположную ей.