Разрушитель кораблей

– Ничего себе шмотки! – Он пощупал платье, похожее на шелковое. – Посмотри!

Пима пренебрежительно глянула на платье:

– Ну и кому нужны такие тряпки?

Она выбралась на палубу и устроилась у фальшборта. Огляделась, нащупала рядом задвижку люка.

– Камбуз нашла! – спустя минуту прокричала она изнутри и присвистнула. – А ну иди сюда!

Гвоздарь с трудом полез за ней. Камбуз был в жутком беспорядке, все разбросано. Но кое-какие продукты остались на месте, например рис и мука в герметичных контейнерах. Пима начала открывать шкафчики, оттуда градом посыпались осколки стекла и молотые специи. Пима сморщила нос и закашлялась.

– Потише, подруга, – чихнул Гвоздарь.

– Извини. – Она продолжала кашлять.

Открыла дверцу. Оттуда вывалилось мясо, насквозь протухшее от жары. Огромные стейки, каких они в жизни не видывали на берегу. Нахлынула вонь, и оба прикрыли рот ладонью, стараясь не дышать глубоко.

– Тут наверняка был электрический холодильник, – сказал Гвоздарь. – Иначе мясо не сохранилось бы.

– Вот черт! А неплохо они устроились.

– Ага. Неудивительно, что старик Майлз так огорчился, когда его выперли.

– А что он натворил?

– Сказал, что бухал, но я думаю, он торговал наркотой.

Пима заглянула в шкафчик, нет ли там чего хорошего. Тотчас отпрянула, и ее едва не стошнило. Тухлое мясо воняло ужасно. Они пошли осматривать судно дальше.

Первый труп нашли в одной из кают. Мужчина без рубашки, с широко раскрытыми глазами. В животе копошились крабы. Пима отвернулась – в каюте стоял жуткий запах смерти – и снова заглянула. В лужице рядом с головой мертвеца плескались рыбки. Сложно было понять, захлебнулся человек или умер из-за уродливой раны на лбу. Да и какая разница?

– Вряд ли он будет против, – пробормотала Пима.

– Хочешь обыскать? – спросил Гвоздарь.

– У него карманы есть.

– Я не собираюсь его трогать.

– Ой, не ссы, – буркнула Пима.

Она сделала глубокий вдох и наклонилась к телу. Тучей взлетели мухи, зажужжали в горячем воздухе. Пима порылась в карманах брюк. Вела себя она довольно смело, но Гвоздарь видел, что нервничает. Оба слышали разные истории о покойниках. Конечно, где катастрофа, там и погибшие, но все равно было страшно смотреть в мертвые глаза, зная, что человек совсем недавно ходил по палубе, пока его не убил шторм и не отдал во власть пары подростков с берега.

Гвоздарь осмотрел каюту. Большая. На полу разбитая фотография хозяина, в белом кителе с полосами на рукаве. Подобрав, Гвоздарь долго ее разглядывал.

– Это его судно.

– Да?

Гвоздарь уже разглядывал стены. Старомодная подзорная труба на кронштейнах. Листы бумаги с разными надписями и печатями. Он снова посмотрел на снимок улыбающегося мужчины с аксельбантом на плече, стоящего на фоне клипера. Неизвестно, какое судно изображено на фотографии – это, разбившееся, или другое, – но человек явно гордился собой. Гвоздарь опустил взгляд на раздутый труп, изорванный крабами, и резко выдохнул.

Будто уловив его мысли, Пима разогнулась.

– Вот такая у нас удача, Гвоздарь. Удача и норны. Все, что нам досталось.

Она продемонстрировала найденные в карманах монеты. Их хватило бы на еду на неделю. Медные монеты и мокрая пачка красных китайских банкнот.

– Сегодня нам повезло.

– Ага, – кивнул Гвоздарь. – А завтра может и не повезти.

Капитану вот не повезло. А с ним повезло Гвоздарю и Пиме. Странно было об этом думать. Капитан лежит мертвый, распухший, с багровым лицом; солнце жарит кожу и разрушает плоть. Над ним жужжат мухи, ползают по губам, глазам, окровавленному лбу, продырявленному животу.

Стоило Пиме отойти, как взлетевшие мухи немедленно уселись обратно.

Гвоздарь возобновил тщательный осмотр каюты. Уйма латуни на стенах. Хабар. Шикарный был клипер, прямо скажем. Капитанская каюта такая богатая. И само судно большое, почти как грузовое, но сразу видно, что не для работы оно предназначалось. Очень уж все красиво: шелк, ковры в коридорах, медь, латунь, маленькие стеклянные светильники.

Ребята прошлись по другим каютам. Увидели резную мебель, гостиные, бар, полный битых бутылок, пассажирские салоны, картины маслом – все мятые и в дырах.

Ниже, в технических отсеках, где располагались механизмы, они нашли других мертвецов.

– Полулюди, – прошептала Пима.

Три раздувшихся тела. Звериные морды казались голодными, длинные языки вывалились из острозубых пастей. Желтые собачьи глаза слепо смотрели на Пиму и Гвоздаря, тускло поблескивая в лучах тропического солнца, проникающих сквозь пролом.

– Хозяева были мажоры – даже полулюдей завели.

– Этот на тебя похож, – сказал Гвоздарь. – Ты точно никогда яйцеклетки не продавала?

Пима фыркнула и ткнула его локтем под ребра, но не предложила обыскать полулюдей. В этих генетически модифицированных тварях было что-то настолько жуткое, что она не рискнула приблизиться к ним.