Разрушитель миров

Корэйн закричала и забилась о веревки, протягивая слабую руку в сторону бессмертного.

Стрелы осыпали чудовище, словно сонм падающих звезд. Выпустив последнюю, Сораса спрыгнула на палубу, откидывая в сторону пустой колчан. Она бросилась к чудовищу, уворачиваясь от ударов его головы, пока наконец отчаянным движением не вонзила кинжал в плоть под его пастью и изо всех сил не провела им вниз, оставляя на теле змея длинную, открытую рану.

Но тело существа продолжало биться и извиваться, пока не оплело Дома, оставив видимым только его лицо. Зубы Древнего скрипели, и это не могло быть ничем иным, кроме предсмертной агонии. Любого человека уже давно сломало бы пополам, и Дом тоже был близок к тому, чтобы сломаться.

Эндри бросился вперед, целясь острием меча в самый толстый участок змеиного тела. Он попал точно в цель: клинок просвистел в нескольких дюймах от Дома и, пронзив чешую, до самой рукояти вонзился в упругую плоть чудовища. Подбежавшая с противоположной стороны Сигилла проделывала то же самое, с невероятной скоростью размахивая топором.

Змей еле заметно расслабил кольца. Он ревел, забрызгивая галеру кровью, и палуба уже стала черной, как ночь. Эндри ощущал, как горячая жидкость льется по его рукам, но не выпускал меч и, хрипя, пытался прокрутить меч внутри чудища, чтобы нанести ему как можно больше вреда.

Один взмах кинжала Сорасы – и змей потерял свой второй глаз, издав жалкий и пронзительный вопль. Кольца чудовища ослабли окончательно, и Древний зарычал, набирая в грудь воздух. Эндри уперся в них руками, на которых образовалась корка из свежей крови, высвобождая Дома из смертельных объятий.

– Спасибо, – услышал он шепот Древнего и почувствовал, как рука Дома опускается ему на плечо. Сораса бросилась к бессмертному, ласково уговаривая его присесть на палубу.

Ослепленный, истерзанный змей извивался и дрожал на палубе торгового корабля, изрыгая из пасти предсмертную песнь. Выжившие моряки мечами и копьями подталкивали его к разрушенным перилам, крича и хохоча от облегчения. Он дергался и скользил – с каждой секундой все медленнее.

– Вышвырните его за борт! – голос Корэйн перекрыл и вопль умирающего чудовища и рев ветра. – Иначе он утянет нас за собой.

Чарли хватило храбрости, чтобы упереться спиной в тело змея, в котором еще теплилась жизнь.

– Никто не хочет мне помочь? – рявкнул он, оборачиваясь к морякам.

К нему на помощь пришла Сигилла. Вместе они сбросили обреченное существо в море. Как только змей скрылся под водой, ветер взвыл последний раз и затих. Парус безвольно обвис на мачте.

Потрясенный и изнеможенный Эндри повалился на колени. Вся его одежда выше талии была залита кровью. Он не обращал на это никакого внимания, прерывисто и мелко дыша.

– Спасибо, – еле слышно повторил Дом, опускаясь на палубу.

Как только его спина коснулась досок, Сораса бросилась к мачте и освободила Корэйн, парой ударов кинжала разрезав удерживавшую ее веревку. Корэйн повалилась вперед, скользнув к плечу Эндри. Когда она осматривала его с ног до головы, ее руки дрожали.

– Все хорошо, – прошептал он, хотя по его голосу могло показаться, что все ровно наоборот.

Вальтик, все еще по собственной воле привязанная к мачте, склонила голову набок и, ухмыляясь, обвела выживших взглядом.

– Никто не вырвал змеиный зуб? – поинтересовалась она таким тоном, словно просила еще одну кружку эля. – Он весьма ядовит, легенды не врут!

Ни у кого не было ни сил, ни желания отвечать.

Глава 28. Тот, кто больше всех платит

– Корэйн —

Перила по обе стороны галеры разбиты. Груз потерян. Капитан погиб, равно как и дюжина моряков. В целом не такой уж плохой исход, учитывая, что нам пришлось дать бой морскому змею.

Корэйн окинула палубу внимательным взглядом, оценивая ущерб, после чего присоединилась к штурману корабля, который теперь исполнял обязанности капитана. Приземистый мужчина напоминал ей Кастио. Вместе они проложили курс так, чтобы воспользоваться преимуществом, которое им могли дать ветра и течения Пролива. Ее пальцы плясали по картам, разложенным на полу, словно ковер. Солнце обливало их теплым светом; воздух был прозрачен и наполнен солью. Она была на своем месте.

Дом снова оказался среди раненых. На его обнаженном торсе виднелся оттиск чешуи, состоявший из черно-фиолетовых синяков. Он не издал ни звука, пока Сигилла ощупывала его грудь, чтобы убедиться, что у него не открылось внутреннее кровотечение. Сораса стояла неподалеку; на ее щеке красовался шрам, оставленный хвостом змея. Древний молчал, но его лицо выражало бесконечное раздражение; лишь чашка чая, которую ему налил Эндри, немного его успокоила. Оруженосец обходил корабль, предлагая морякам настой, который источал сладкий аромат.