Разрушитель миров

– Рядом с Веретенами всегда происходит что-то странное. Нечто необычное чувствуется в тех местах, где они расположены, даже если они еще не вскрыты или давно погасли. В писании это называется тенью богов. Именно благодаря этому рождаются Веретенные волшебники – люди, наделенные магией. – Он жестом указал на ползающую по полу старушку. Она казалась кем угодно, только не колдуньей. – Если где-то в этих землях есть Веретено, то что-нибудь должно на него указывать.

– Проблема заключается в том, что некоторым из нас нельзя разгуливать по Алмасаду, подслушивая разговоры и разыскивая знаки, – вздохнула Корэйн.

– Моего лица на плакатах нет, – сказала Сигилла. – Я могу пройтись по городу и послушать, что говорят люди. Возможно, мне удастся узнать какие-нибудь обрывки информации, которые вы сможете собрать воедино.

Губы Сорасы изогнулись в искренней улыбке, которая была редким гостем на ее лице.

– Спасибо, Сигилла.

– Я простая женщина, Сарн, – пожала плечами охотница. – Я работаю на того, кто больше всех платит. В настоящий момент это ты.

Убийца отнеслась к ее словам спокойно.

– Встретимся на развалинах Харауна, на окраине города. Когда наступят сумерки, – объявила она. – Чарли, ты тоже можешь беспрепятственно ходить по улицам. У тебя получится достать нам лошадей и привести их к Лунным воротам?

Прежде чем падший жрец успел ответить, Дом, по-прежнему опиравшийся на стену, покачал головой.

– Откуда мы знаем, что они не оставят нас? – спросил он, обводя взглядом Сигиллу и Чарли.

«На самом деле в этом вопросе есть смысл, – Корэйн закусила губу, пытаясь справиться с собственным беспокойством. Эндри, стоявший напротив, нахмурился. – Мы уже и так совершили немало ошибок. Не допустим ли мы еще одну, доверившись двум незнакомцам с преступными наклонностями?»

Во взгляде Сорасы вспыхнул опасный огонек.

– Тогда они оставят Вард и бросят его погибать, тем самым обрекая на смерть самих себя.

– Вот умеешь ты в любой ситуации сохранять оптимизм, Сарн, – произнес Чарли, рывком открывая дверь. В нее хлынул такой яркий свет, что Корэйн поморщилась. На полу рядом с ее собственной тенью виднелся силуэт Сигиллы, казавшийся исполинским.

– В любом случае, – пробормотала Корэйн, – у нас нет выбора.

Сораса с хмурым видом захлопнула дверь за их спинами.

– Вот это правильный подход к вопросу.

В погребе нельзя было оставаться надолго. Устами Сигиллы вещал голос разума: их разношерстную компанию обнаружили бы в любом случае – либо кто-нибудь из дозорных, либо кто-нибудь из преступников. Даже случайно забредший сюда мелкий воришка сдал бы их, не задумываясь, – если бы ему, конечно, удалось укрыться от кинжала Сорасы. Поэтому убийца повела их на восток. Они шли по сырому, грязному коридору, пока наконец не выбрались на поверхность в каком-то заброшенном переулке, завешанном постиранной одеждой. К удивлению Корэйн, Сораса то и дело вздрагивала, словно кролик. Она по несколько раз перепроверяла каждый угол и обходила любые настенные ниши и канализационные ямы по такой широкой дуге, будто боялась, что они набросятся на нее и поглотят целиком.

– Мне кажется, или Сораса Сарн боится? – прошептал Эндри.

– Погибает от ужаса, – подтвердила Корэйн.

– От Таристана, его армии и другого Веретена нас отделяет бескрайнее море. – Эндри подстроился под ее шаг. – Чего ей бояться?

– Таких же, как она сама, – проговорила Корэйн. Только произнося эти слова, она в полной мере осознала, что происходит.

Павшая амхара, брошенная, сломленная. Осара. Видимо, помимо всего прочего, это слово означало еще и «обреченная».

Корэйн ощутила, как в ее жилах стынет кровь. Несмотря на то, что их окружала сухая пустынная жара Айбала, ее кожу кололи иглы холода. Она облизала губы, ощущая привкус пота и соли. «Ничего страшного. Осталось недолго. – Сумерки приближались: небо над их головами окрашивалось в дымчато-розовый. – Чарли и Сигилла встретят нас и приведут лошадей. Мы сможем ускакать отсюда и оставить эти злосчастные плакаты позади. В дюнах нам не будут грозить никакие дозорные. Там вообще нет ни одной живой души».

Благодаря осторожности Сорасы им удавалось продвигаться по переулкам, не попадая в неприятности. Ее внутренний компас безотказно вел их вперед, помогая миновать скопления людей. Они несколько часов брели по лабиринту улиц, обходя стороной дозорных и рыночную толчею, но наконец городские постройки стали редеть. Дамба над их головами начала клониться к земле; ее арки опускались все ниже, пока наконец она не соединилась с мощеным проспектом. Алмасад граничил с Великими песками, поэтому за пределами порта в городской стене не было необходимости. Никто не смог бы напасть на город со стороны пустыни, поэтому дороги и улицы в какой-то момент просто исчезали, поглощенные дюнами, которые находились в вечном движении. В воздухе больше не висел аромат цветов; на смену ему пришел жаркий, пыльный запах песка. Еще в нем ощущалась нотка какой-то травы, но Корэйн не могла понять, какой именно.