Разрушитель миров

Развалины Харауна оказались не храмом, как подумала Корэйн, а массивной башней на окраине города, рухнувшей, словно сломленное пополам дерево. От нее осталась лишь полая колонна из песчаника. Спиральная лестница выглядывала из развалин, словно позвоночник, уходя в никуда. Верхушки башни нигде не было видно.

– Все разворовано, – произнесла Сораса, проследив за взглядом Корэйн. Она крутила в пальцах затяжки на рукаве, пытаясь их расслабить. – Глаз Харауна забрали еще до того, как башня разрушилась – тогда, когда корцы одержали победу над древним Айбалом. А стоило ей рухнуть, как разобрали и бронзовый купол, кусок за куском. Переплавили его в оружие, монеты и драгоценности. В отличие от нас, у северян нет традиции чтить прошлое.

Корэйн нахмурила лоб, еще раз обводя развалины взглядом. Она пыталась представить, как они выглядели когда-то давным-давно.

– А зачем маяк построили так далеко от моря?

– Верно замечено, – сказала Сораса, сдвинув рукав к локтю. Черные линии, вытатуированные на ее пальцах, тянулись дальше, через запястье, формируя ресницы открытого глаза, изображенного на середине ее предплечья. Внутри зрачка виднелись солнце и луна – бушующее пламя, окруженное узким месяцем. – Он был предназначен не для моряков. Глаз Харауна светился и днем, и ночью, помогая караванам найти путь среди песков.

– Как бы мне хотелось это увидеть, – ответила Корэйн. За свою недолгую жизнь она уже слишком много раз успела произнести эту печальную фразу.

Сораса снова закрыла татуировку рукавом. На внутренней стороне руки мелькнула еще одна – что-то наподобие птицы.

– Не стоит желать невозможного, Корэйн. Это не принесет тебе ничего хорошего.

«Если бы от этих желаний было так легко избавиться».

– Сумерки уже наступили, – хмуро заметил Дом и окинул недовольным взглядом небо, которое уже начало окрашиваться в фиолетовый. – Надеюсь, ваш жрец действительно раздобыл нам лошадей. Я-то способен бродить по пустыне пешком в поисках Веретен, но сможете ли вы?

– Давай, без проблем, – огрызнулась Сораса, махнув рукой в сторону дюн. – Иди, мы тебя догоним.

Вальтик снова плюхнулась на землю и принялась водить ногтями по песку, изображая спирали и узелки джидийских букв.

– Соль и зерно, песок и дождь, многое потеряешь – многое обретешь, – пропела она.

– Вальтик, пожалуйста, хватит, – выдохнула Корэйн, чувствуя, как сдают нервы.

Первая звезда проступила в небе прямо над их головами, словно выплыв из пустыни. Корэйн попыталась понять, как она называется, и не смогла. «Я не знаю южных звезд. Мне не ведомо, куда теперь лежит мой путь. Если честно, я даже не представляю, как вернуться назад».

Стоило ей прищуриться, и дюны могли превратиться в Долгое море: если постараться, их плавные песчаные перекаты можно было принять за волны. Корэйн попыталась представить, что стоит на прибрежной скале и смотрит на приютившуюся на склоне Лемарту, а если обернуться – то перед ее глазами предстанет родной дом. А на горизонте уже виднеется крошечная точка – это возвращается из плавания корабль ее матери. «Благосклонны ли нынче ветра? – подумала Корэйн, беззвучно двигая губами. Легкое дуновение, игравшее сейчас с ее волосами, нельзя было сравнить с ветрами Сискарии. Оно было слишком жарким и сухим. Но все-таки она могла включить воображение. «Да, ведь они приводят меня домой».

Эндри не подходил к ней, беспокойно бродя по песку; ноги вели его все ближе и ближе к разрушенной башне. К своему удивлению, Корэйн поняла, что расстояние между ними ее успокаивает. За долгие недели, которые она провела в пути, она ни разу по-настоящему не оказывалась в одиночестве. Сейчас она тоже была не одна, но, по крайней мере, никто не висел у нее над душой.

Удивительно, но Веретенный клинок как будто полегчал. Или же она просто перестала замечать гигантский меч за своей спиной. Нельзя сказать, что она чувствовала себя комфортнее; ее спина по-прежнему потела в тех местах, где кожаные ножны прижимались к одежде. И все-таки его как будто стало меньше. Теперь он казался ей не куском металла, а чем-то вроде еще одной конечности. Она потянулась к плечу и провела пальцами по рукояти, истертой рукой ее отца. Желоба, бежавшие по клинку, были подогнаны для удобства мужчины, тело которого теперь лежало в земле у храма. «Их никогда не подгонят под меня», – подумала она, убирая руку.

Солнце окончательно исчезло за горизонтом, оставив за собой красно-фиолетовые разводы. Хотя этот день был самым жарким на памяти Корэйн, ночь в одно мгновение выстудила пески, наполняя воздух холодом. Синева неба сменялась чернотой, словно с одного его конца на другой натягивали одеяло, проколотое булавками звезд. Когда мерцающие точки наконец заняли свои места на небе, Корэйн облегченно выдохнула. Вот Дракон. Вот Единорог.

Вард по-прежнему оставался ее домом. Любой штурман мог найти верный путь, если над его головой светили звезды. «И я тоже смогу».

Зеркала на песке.

– Сораса! – закричала она и бегом бросилась обратно к своим спутникам. Они мгновенно обернулись на звук ее голоса.

Дом добежал до нее быстрее.