Разрушитель миров

В отличие от своих южных соседей, джидийские смертные помнили о существовании видэров и едва ли удивлялись, увидев женщину с оружием в руках. Когда Рия проезжала мимо деревень, дети почти на нее не глазели. У большинства были светлые, русые или рыжие волосы, но в целом джидийцы были готовы принять к себе любого, кто мог держать в руках топор, лопату или корабельный канат. В каждой деревне и на каждой ферме, расположенных на морозном севере – от Гальда до Ирлы и Хьорна, – можно было увидеть людей с черной кожей, а также с бронзовой, фарфоровой, да и вообще, любого оттенка – от белого до эбонитового.

То же самое касалось и Ковалинна.

Когда она добралась до устья реки во фьорде Кова, там ее уже ждала закутанная в меха видэрийка, бесстрастная, словно вековой дуб. Она была стройна и высока, ее кожа напоминала сияющий топаз, а черные с серебристыми прядями волосы были заплетены в дреды и скреплены тонкой цепочкой. Рия не знала ее, но подняла руку в знак приветствия. Ладонь видэрийки была белой, словно первые осенние снежинки, липнувшие к ее ресницам.

Рия могла лишь догадываться о том, как они узнали о ее приезде. «Наверняка мать сотворила еще одно послание и на этот раз отправила его правителю снегов». Она старалась не вспоминать образ Изибель Айонийской, представший перед ней в галлийском лесу, – сотканную из магии дымчатую фигуру с серебристыми волосами, колышимыми иллюзорным ветром. «Возвращайся домой. Возвращайся домой».

«Это эхо или воспоминание?» – Рия не могла сказать наверняка.

– Я Рия из Айоны.

Она вглядывалась в лицо видэрийки, пытаясь прочитать ее мысли. «Если мать успела связаться с Ковалинном, возможно, я приехала зря».

Женщина склонила голову.

– Я Кизара из Салахэ, правая рука правителя Ковалинна. Он приветствует вас в своих землях и желает с вами поговорить.

– Я в той же мере ожидаю разговора с ним, – ответила Рия.

Где-то вдалеке подул ветер, на мгновение разгоняя завесу снегопада. Рия увидела скалистый берег фьорда: гранитные уступы, занесенные снегом перевалы и водопад, низвергавшийся с высоты, чтобы влиться в реку, а затем и в море. Высеченная из камня дорожка петляла зигзагами и вела к самой вершине скалы, на которой стоял Ковалинн. Даже на расстоянии она видела изображения медведей, вырезанных на сосновых воротах.

Закованная в доспехи и укутанная в меховую мантию Рия вздрогнула. Ветер подул снова, и поселение растворилось в пелене метели.

Великий медведь был символом Ковалинна, вырезанным на его вратах, изображенным на гобеленах и высеченным в верхней части сосновых бревен, образовавших стены парадного зала. Но помимо всего этого, медведи являлись и живыми хранителями поселения. Один из них крепко спал рядом с троном правителя, прикрыв морду мощными лапами; его спина походила на небольшую гору. Он тихонько посапывал, упираясь носом в ноги мальчика, который правил этим поселением видэров. Рыжеволосый ребенок наклонился к медведю, чтобы почесать его за ушами. Голова зверя была почти такого же размера, как вся фигура правителя.

Дириан Ковалиннский бросил на своего питомца взгляд жемчужно-серых глаза и ласково ему улыбнулся. Этому мальчику исполнилось всего сто лет, и он являлся самым юным правящим видэром во всем Варде. Его белое лицо было усеяно веснушками. Он носил простую одежду: коричневый плащ, отороченный мехом черного соболя, и тунику, на которой янтарем, агатом и яшмой было вышито изображение медведя. На шее мальчика виднелся переплетенный золотой обруч, сочетавшийся с браслетом на его запястье, но короны на его голове не было. На коленях правителя лежала живая ветка сосны с насыщенно-зелеными иголками.

Рия опустилась на колени, перекинув мантию на одно плечо. От ее доспехов все еще исходил холод: они не успели нагреться после долгого подъема. Рия внимательно наблюдала за юным правителем, пытаясь оценить его как личность.

Разумеется, Дириан был в зале не один: вокруг него сидели и стояли его советники. Кизара стояла за его правым плечом, нисколько не встревоженная близостью спящего медведя. Женщина, сидевшая слева, явно приходилась ему матерью; ее волосы – такие же рыжие, как и у мальчика, – были собраны в две длинных косы, а на ее челе покоилась диадема из кованого железа. По телосложению она была похожа на Рию. На ее широких плечах лежало облачко белой лисьей шерсти, а по ее скрещенным ногам ниспадало кольчужное платье. Она смотрела перед собой жестким, немигающим взглядом.

Принцесса Айоны мысленно сравнивала правителя и его дипломатов. Кто на самом деле управляет поселением? Кто выражает волю Ковалинна? Кого из них мне необходимо убедить?

– Сейчас он стал больше обычного, – проговорил Дириан, распрямляя спину. Трон был слишком велик для него; его обитые мехом сапоги не доставали до выложенного плиткой возвышения. Он выглядел младше своего возраста – его лицо все еще не утратило младенческой пухлости. На его поясе висел меч, а из горловины сапога торчал кинжал, подходящий ему по размеру.

– Набирает вес для зимней спячки, – добавил он, широко улыбаясь. Во рту мальчика не доставало одного молочного зуба.