Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

В юности Александр помогал одному шарлатану, выдававшему себя за врача. Но за неправильное лечение можно было понести наказание, и со временем Александр нашёл себе более безопасное занятие — он стал морочить людям головы гаданиями. Сначала этого едва хватало на пропитание, но всё изменилось, когда он познакомился с другим таким же прохвостом, по имени Коккон. «Оба наших дерзких негодяя, способные на всякое злодеяние, сойдясь вместе, без труда поняли, что человеческая жизнь находится во власти двух величайших владык — надежды и страха — и что тот, кто сумеет по мере надобности использовать и то и другое, скоро разбогатеет» [Lucianos «Alexand.», 8]. Подумав и обсудив всё между собой, мошенники решили устроить прорицалище, а для того чтобы люди им поверили, была придумана весьма хитроумная комбинация.

В городе Халкедоне мошенники «закопали в храме Аполлона, самом древнем у халкедонян, медные дощечки, гласившие, что вскоре прибудет в Понт (ту провинцию, где они собирались действовать — В. Д.) Асклепий вместе со своим отцом Аполлоном и будет иметь местопребыванием Абонитих. Эти дощечки, кстати найденные, заставили предсказание очень легко распространиться по всей Вифинии и Понту, в особенности же в Абонитихе. Жители тотчас постановили построить храм и стали рыть землю для закладки основания» [Lucianos «Alexand.», 10].

Когда жители Абонитиха полностью уверовали, что вот-вот явится мессия, Александр торжественно явился туда, «одетый в пурпурный хитон с белыми полосами. С накинутым поверх него белым плащом, держа в руках кривой нож, как Персей, от которого он будто бы вёл свой род с материнской стороны» [Lucianos «Alexand.», 11]. Несмотря на то, что некоторые из жителей Абонитиха знали подлинных родителей Александра, большинству горожан так хотелось поверить в красивую легенду, что они поверили. «Александр приобрёл известность, прославился и стал предметом всеобщего удивления. Иногда он изображал из себя одержимого, и из его рта выступала пена, чего он легко достигал, пожевав корень красильного растения струтия. А присутствующим эта пена казалась чем-то божественным и страшным» [Lucianos «Alexand.», 12].