Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

Летом 111 г. до н. э. римские войска высадились в Африке, и консул Луций Бестия Кальпурний, которому было поручено ведение войны, вторгшись в Нумидию, захватил несколько нумидийских городов и много пленных. «Но как только Югурта через послов стал соблазнять его деньгами и указывать ему на все трудности войны, которую он ведёт, то намерения его, болезненно-алчного, быстро переменились» [Sallustius «В. Jugurt», 29, 1]. Точно так же переменились и намерения консульских легатов, которые тоже получили взятки. В итоге было заключено соглашение, по которому Югурта капитулировал перед римлянами, но остался царём Нумидии, отделавшись всего лишь тем, что отдал им 30 слонов, много скота и лошадей и уплатил некоторую контрибуцию.

Консула и легатов такое соглашение вполне устроило, но в Риме такой исход войны вызвал возмущение. Плебейский трибун Гай Меммий убедил народное собрание не утверждать эту сделку, «благодаря которой совершивший преступления Югурта останется безнаказанным, несколько могущественных людей получат богатства, государство же понесёт ущерб и будет опозорено» [Sallustius «В. Jugurt», 31, 19]. Вместо этого решено было вызвать Югурту в Рим, от имени государства поручившись за его неприкосновенность, и на основании показаний самого царя вывести на чистую воду и покарать взяточников. Объявить волю римского народа и привезти царя в Рим было поручено претору Луцию Кассию. Между тем, как пишет Саллюстий Крисп, «пока это происходило в Риме, военачальники, которых Бестия оставил в Нумидии, совершили по примеру своего командующего множество преступлений, притом позорнейших-, одни, соблазнённые золотом, отдали Югурте слонов, другие продали ему перебежчиков, третьи собирали добычу среди усмирённого населения; так сильна была алчность, охватившая их подобно недугу» [Sallustius «В. Jugurt», 32, 2–4].

Нумидийский царь готовился к войне, однако всё ещё полагался более не на свои войска, которые явно уступали римским, а на тайную дипломатию. Изрядно поколебавшись и стремясь любой ценой добиться мира, «Югурта совсем не по царски, в самой жалкой одежде, прибыл с Кассием в Рим и, обладая большой душевной силой, поддержанный теми, чьё могущество, а вернее, злодейство помогло ему ранее совершить всё описанное нами выше, за немалые деньги склонил на свою сторону плебейского трибуна Гая Бебия, чтобы тот, бессовестный по натуре, ограждал его от правого и неправого суда» [Sallustius «В. Jugurt», 33, 1–3].

Народное собрание начал Гай Меммий, который, упомянув о всех злодеяниях Югурты, указал, что «римский народ, хотя и знает с чьей помощью и при чьём пособничестве он их совершил, всё-таки хочет получить явные доказательства именно от него; если Югурта откроет правду, он может вполне рассчитывать на честное слово и милосердие римского народа, если же будет молчать, то сообщников не спасёт, но погубит себя и его надежды рухнут» [Sallustius «В. Jugurt», 33, 4]. Однако, как только Гай Меммий закончил свою речь и предложил Югурте отвечать, плебейский трибун Гай Бебий, подкупленный Югуртой и имевший те же полномочия, что и Гай Меммий, велел царю молчать. Все присутствовавшие на собрании принялись возмущаться, однако по римским законам отменить запрет плебейского трибуна мог лишь он сам и, так как Гай Бебий упорно стоял на своём, в итоге «всё-таки победило бесстыдство» [Sallustius «В. Jugurt», 34, 1].