Разведотряд

Он заскрипел гравием, взбираясь на последний подъём перед поляной, укрытой мрачной кроной дуба. Беспечно, как на прогулке по ночным аллеям санаторного парка, насвистывая что-то довольно трудновоспроизводимое, не иначе оперную партию…

Разговор Войткевича с его бывшим куратором был недолгим. И все это время Новик напряженно думал: «А бывшим ли? Уже одно то, что разговор их проходит наедине, наводит, так сказать… О чём говорят?»

– Какого сигнала ждут от вас ваши коллеги? – спросил Войткевич у сухопарой фигуры, материализовавшейся из лунного сумрака с бесшумной лёгкостью призрака.

Спросил, даже не глядя на неё, а увлечённо шуруя пальцами в палой листве, набившейся в дупло почтового дуба.

– Hab` nicht verstanden… – скрипнул в темноте голос «призрака», одетого в мешковатый летний костюм из чёрной фланели. – Не понял? Здравствуйте, Якоб…

– Gute Nacht. Я говорю, какого сигнала от вас ждут ваши солдаты, чтобы схватить меня?

– Какой смысл?

– Какой смысл меня арестовывать? – Войткевич, вынув руку из чёрной утробы дупла, оттёр её, по обыкновению, о штаны. – Так и думал… – заметил он неизвестно по какому поводу. И, так и не предложив руки Бреннеру, «грязная, мол», продолжил: – По-моему, смысл самый прямой. Не отпускать же меня обратно к партизанам.

– В разведку… – уточнил Карл-Йозеф, но в несколько вопросительной интонации. – В русскую флотскую разведку?

– Тем более и непременно, – охотно подтвердил Яша, чуть бравируя знанием немецких идиоматических выражений. – Присядем?

– Как же не отпустить… – гауптштурмфюрер, видимо, предполагавший скромный комфорт пикника, вынул из кармана брюк сложенную вчетверо салфетку. – Разве это не логично? Отпустить своего бывшего агента к русским с новыми инструкциями, в обновленном, так сказать, качестве? Спросив разве что, какого дьявола шарила русская разведка в моём сейфе и куда подевала добросовестного идиота Стефана.

Бреннер примостил белую салфетку на гребне чёрного громадного корневища и уселся.

– Характеристика Толлера блестяще подтверждает вашу проницательность, – светским тоном сообщил Яков. – И ваше спокойствие по поводу шумной вылазки обоснованно: сейф мы вскрыть не успели.

– Я это заметил, – кивнул едва заметно в темноте облачной ночи Карл-Йозеф. Нотку облегчения в его реплике уловить было непросто.

– Но вот откуда вам знать, какого рода обновление произошло со мной за последнее время? – устроился подле, не претендуя на подстилку, Войткевич. – Вы что же, не допускаете возможности, что после 22 июня я пережил патриотический катарсис и стал верен делу «Ленина – Сталина», как никогда?

– Отчего же, вполне допускаю… – легко согласился Бреннер, раскрывая блеснувший серебром портсигар. – Bitte «Schwarze Böhmen», – предложил он коротенькие тёмные сигарки. – Не совсем то, что вы любите…

– Что вы, что вы… – плотоядно потёр ладони Войткевич. – Во что вам завернуть Родину?

Бреннер, не уловив ассоциативной связи и не дождавшись пояснения, повторил:

– Вполне допускаю ваше патриотическое перерождение, Якоб, но поверит ли в него СМЕРШ? – гауптштурмфюрер произнёс эту страшную аббревиатуру по-русски, и оттого прозвучала она ещё более зловеще. – Когда узнает об Spiller’е, Игроке?

– Страшно подумать… – интимно, будто делясь собственными страхами, прошептал бывший агент Spiller. – Но… – прервался он на то, чтобы надкусить кончик сигары и закурить. – Но откуда вам знать, в чьи ворота станет теперь играть Spiller? Вы же не сможете доверять, Карл-Йозеф… Ни мне, ни передаваемой мной информации.

– Бросьте, Якоб! – скрипуче хохотнул гауптштурмфюрер. – У вас мания величия. Неужели вы думаете, что в русской разведке за вами не будет, кому присмотреть? Вы забыли о наших методах работы? «Доверяй, но…» За вами будет приглядывать наш человек, – настойчиво повторил он, но, казалось, особого впечатления на «Игрока» этим повторением не произвёл.

– И кто же этот соглядатай? – без обиняков уточнил тот.

– Что за бестактность… – развёл руками Карл-Йозеф. – Разумеется, этого я сказать не могу.

– В таком случае, я дам сигнал моим коллегам, – неожиданно заявил Войткевич, как ни в чём не бывало с наслаждением затягиваясь горьким дымком. – Из SMERSHC… СМЕРШа – произнес он в подчёркнуто немецкой транскрипции. Свою «Чёрную Богемию» гауптштурмфюрер едва не выронил. – Мои теперешние коллеги тоже умеют сводить дебет с кредитом… – в размеренном тоне додавил бывшего куратора Войткевич. – Поверьте мне, они зачтут бывшему агенту абвера разоблачение суперагента нынешнего…

Хоть и сумел совладать с собой, не стал озираться Карл-Йозеф, но парировал довольно наивно, почти по-детски:

– А я дам сигнал своим…

– Будет перестрелка, – пожав плечами, хладнокровно констатировал Войткевич. – Единственным прогнозируемым итогом которой будет то, что нас с вами, Карл, завалят… С той или с другой стороны, но непременно.

– Тупик? – нервно хохотнул Бреннер.

– Полное дупло, Карл… – согласился Яша.

Карл-Йозеф, с гримасой филологического недоумения, посмотрел на него и проворчал: