Разведотряд

– Хорошо, не хочешь «брат»… – продолжал ёрничать Яков Осипович (почему-то снова захотелось звать его именно так), продолжал, будто и не замечая желваков, ходуном ходивших на висках Новика: – «Коллега» – устроит?

– Какой, в жопу, коллега?

– Как точно указано местоположение… – заметил Войткевич. – Именно…

Он вдруг помрачнел, словно, бесповоротно вытеснив хмель, навсегда нагрянуло и оглушило похмелье. Такое, что и рот открывать нет ни малейшего желания, не то чтобы говорить.

Но, тем не менее, свой посыл Войткевич закончил:

– Именно коллега… По НКВД. Так что слушай…

Луна уже разбухла и поседела за чёрным частоколом сосен.

– Что там у тебя за второй вариант? – спросил лейтенант Новик спустя не один час их беседы… По большей части монолога Войткевича.

– Вариант? – поднял голову тот, перестав с сожалением рассматривать последнего красного светлячка, затухающего в чёрном влажном мху. – Курево закончилось. И то, что хранилось как НЗ, в мятой пачке с гербовым орлом рейха – тоже.

– Ты оставлял за собой вариант на случай дуэли… – напомнил Новик.

– А… – задавил красную искорку подошвой сапога Яша. – Вариант мой туп, как всё гениальное. Ты пойдёшь со мной. К почтовому дубу. На встречу с гауптштурмфюрером Бреннером. Убедишься. Но… – он повернул голову к Саше, однако взгляда его не нашёл. Старший лейтенант упрямо смотрел на луну, проседающую в сосновых лапах. – Но убедишься только в том, что я действительно германский шпион. Оборотень… – проследив его взгляд на серебристый череп луны, добавил Войткевич. – Во всё остальное тебе придётся поверить…

– Попробую… – после минутной паузы, негромко подвёл итог беседе Новик.

Он действительно мог только попробовать. Верить – не мог. Но попробовать мог. Особенно после того, что сказал ему ефрейтор Ранев… Про Настю. Его Настю…

Хотя, казалось бы? Какая связь между этим матёрым, то ли нашим, то ли фашистским, то ли всё сразу, разведчиком? И его Настей… Такой открытой, искренней и неистовой – как пламя, игривой и обжигающе честной – как ласковый огонёк. Но…

«Ей-то не только никто поверить не захотел, но даже попробовать…» – думал он, шагая уже назад, на базу.

Глава 13 Вперёд прорывались отряды…

Аю-Даг. 28 мая 1943-го

Дерево царствовало над тесной поляной, словно змеясь во все стороны древним многоголовым драконом. Морщинистая шкура проглядывала тут и там в резной чешуе листвы, будто длинные шеи исподволь подкрадывались, окружали… И вот-вот из ночного лунного сумрака распахнутся одна за другой, зашипят, клыкастые змеиные пасти. Ночью, с кладбищенским брожением луны, то и дело оступавшейся в чёрных облаках, меньше всего казалось, что дерево напевало задорные пионерские песни.

– Почтовый дуб… – пробормотал Новик.

Ошибиться невозможно было. Вот и колодезно-чёрный провал на высоте человеческого роста в кряжистом чудовищном теле, словно голодно раскрытый рот.

– Откуда ты про него знаешь? – обернулся Саша. Достаточно подробно живописуя свою шпионскую и анкетную биографию, Войткевич пионерскому детству отвёл совершенно другое место, за которое и «Спасибо великому…» язык сказать как-то не поворачивался: макаренковскую колонию поминал. – Я и от местных не слыхал…

– Книжки в детстве читать надо было, – оттёр рукавом вспотевший лоб Яша. – Например, «Маленькие испанцы» Кононенко, кажется, или «Военную тайну» Гайдара. Очень поучительно…

– Ага… – проворчал Новик, поправив на груди шмайсер. – Прямо пособие для будущего Мальчиша-Плохиша. Там что, и точные координаты дуба указывались?

– Точное местоположение нам любезно указал наш проводник… – Яша протолкнул вперед себя Стефана Толлера, не преминувшего в очередной раз зарыться в каменной осыпи на разъехавшихся ногах чуть ли не носом.

– Ну да, конечно. Надёжный источник, – хмыкнул Новик.

– М-да… – скептически проводил взглядом Войткевич тощего Толлера, сползающего по гравию на четвереньках. – Пожалуйста вам, «Вперёд прорывались отряды спартаковцев – смелых бойцов». А ещё «пионер – всем пример»… – Яша звучно сплюнул. – Одно слово, бюргер. Хотя привёл… – Он задумчиво поскрёб бороду, вернее, уже бородку, заметно, до уменьшительно-ласкательного суффикса, сокращённую ножницами Аси. – И примеру его и впрямь стоит последовать. Тебе, – уточнил Войткевич, внимательно глядя на старшего лейтенанта.

– То есть?

– То есть вы с ним останетесь чуть ниже, в лесу, – пояснил Яков. – Бреннер ждёт меня в качестве своего бывшего агента, значит, ждёт одного.

– Логично, – саркастически согласился Новик. – Зачем агентам абвера свидетель из советской разведки?

– Прямо мысли мои читаешь… – вздохнул Войткевич. – Ты думаешь, он поверит, что, пропав на два года, я только тем и занимался, что вербовал для абвера русских разведчиков? В надежде на победу германских войск. Особенно сейчас… – нажал он на последний аргумент. И, не дождавшись ответа Новика, заключил: – Так что я пойду сам и приведу его сам.

– А почему ты думаешь, что он придёт один?

– Не думаю… – хмыкнул, забрасывая за спину патриотически-неизменный ППШ, Яков. – Уверен, что не один. Так что посматривай…