Развиртуализация. Часть первая

Сопровождающие Георга были разного возраста, комплекции, даже цвета кожи. Одно не оставляло сомнений – все они профессиональные военные.

– Stop,– гаркнул Георг, когда последний ребенок вышел за условную границу, куда не могли долететь пули метких хранителей рыбы.

– Sit, – «такие же лаконичные… пусть все они сгорят в аду… меня, кстати, тоже бы неплохо пристрелить…пепел развеять над Яузой».

Девять рослых военных водили стволами вдоль шеренги детей, присевших на дороге. Даже опустившись на корточки, Наталия могла рассмотреть краешек центрального лагеря псов, расположенного с восточной стороны холма. От лагерей хранителей рыбы он отличался обилием новеньких армейских палаток. Палатки, крупнее и чище, чем у хранителей рыбы, стояли стеной метрах в ста от узенького двухполосного шоссе Фишгард – Скледдо. Дымились походные кухни. Вдалеке торчал шпиль древнего храма. Святой Томас[102] – вспомнила Наталия карту местности.

Георг оставил своих людей у дороги, а сам двинулся навстречу детям и Кох. Наталия выпрямилась – никто ее не одернул криком. Бойцы шевелили автоматами в направлении поверх голов, но выглядели при этом ничуть не настороженными, даже сонными.

Георг был высоким, статным, худым и словно вымороженным. Он так же как и Эбрилл казался отстраненным и бесчувственным.

«М–да, если валлийцы у них такие хладнокровные, какими же чопорными убийцами стали англичане? К ним идешь с бомбами, а у стражей глаза слипаются. Ах да, внешнеторговые операции с кофе больше не ведутся».

– Куда вы планируете проследовать, мисс? – Георг остановился на расстоянии пяти метров. Ленивый взгляд, хорошо поставленный, актерский голос, интонации жесткие, требовательные.

Георг спрашивал так, словно не нуждался в ответе, словно он насквозь видит – никуда Наташе следовать уже не требуется. Кох сразу вспомнила Ганнибала Лектора.

Тащить детей в лагерь никто не собирался. Краем глаза Кох отметила – несколько человек лениво обходят колонну с фронта. Еще двое перешли дорогу, неторопливо замкнули окружение.

«Плохо дело. Клетка захлопнулась. Допрашивать будут здесь же. Здесь же и в расход пустят?»

– Я хочу увести детей из этого проклятого места, – если Георг и уловил легкий акцент девушки, то не подал виду.

– Вынужден огорчить вас – Южный Уэльс – едва ли не самое спокойное место на острове, – пес глотал некоторые буквы. Это было бы даже смешно, если бы Наташе не было так страшно.

Кох постаралась как можно менее напряженно повести глазами к тому месту, откуда только что раздался залп из миномета – первый за сегодняшний день. На все время следования колонны псы прекратили обстрел города. Если бы доктор Эбрилл знал о подобном раскладе, то каждый день выгонял бы из города отряды сирот.

Новый залп – метров 150 от того места, где в нерешительности замерли псы и их непритязательные пленники.

– Мы отыщем. We’ll find[103], – задумчиво пробормотала Кох и уставилась в глаза Георга.

«Смелый поросенок – подошел, вращает зенками. Даже если на нас сейчас полдюжины снайперов втыкает, они не помогут ему, случись мне поиграть брелком. Пугать пса бесполезно. Крепкий орешек. Идейный. Если потребуется, не сходя с этого места, примет смерть за Объединенный Уэльс».

Наталия завела руку с брелком чуть за спину, чтобы не привлекать внимание к сжатому кулаку, помассировала ПДУ, словно он может подсказать решение. Вдруг ощутила себя такой безмерно усталой, одинокой, что согласилась бы на любое развитие событий – взорвут, пристрелят, забьют прикладами, изнасилуют.

«А это идея. Тему изнасилования мужики сегодня однозначно разовьют».

Георг обратился по–гэльски к одному из самых взрослых мальчиков в бригаде – «Просчитал, что я не пойму? О чем он? Кто фас послать? Какое ви, швайн, иметь задание today? Штирлиц понял, это провал?».

Мальчик прохныкал неразборчивое. Из жуткой смеси английского и уэльского Наталия разобрала – он бормочет, что ничего не знает: «поймали», «выгнали», «стреляли». Георга он боится больше, чем стада вурдалаков. О пустяках, которые едва выпирают из-под лохмотьев, вообще неинтересно упоминать.

Все дети до дрожи напуганы псами, поэтому никто не высунулся и не проболтался о неуютном грузе. Тряпки топорщились на сиротах так складно, что даже опытный сыщик аэропорта Домодедово не заподозрил бы неладного.

– Позвольте несколько вопросов. Let me some questions, – обратился Георг к Наташе. – И вы можете следовать дальше.

«Чудо? Проваливай-ка ты домой, шальная, без этого как его Культяпкина. Ага, размечталась. Детей быть может и не возьмут на душу. А меня точно пустят по кругу. Потом остатки кожи натянут на барабан. Для профилактики. Чтобы рыбаки задумывались, прежде чем посылать сюда следующие партии балласта. Суонси пока не особо радуются обременительной карательной функции», – подумала Кох, взглянув на каменные лица военных.