Развиртуализация. Часть первая

– Мне по херу, что ты будешь делать, – спокойно отреагировал Георг. – Выкладывай свои побрякушки на землю. Put your trinkets down. Иначе тебе отстрелят голову, – но Георг чего–то ждал, не командуя смести огнем жалкое сборище самоубийц из Фишгарда.

– Хуй тебе, – по–русски среагировала Наталия и подняла дистанционник еще выше, словно демонстрируя небу свою решимость. Георг не нуждался в переводе. Он стоял неподвижно. Девушка предположила – пока он не подаст команду, в неё не выстрелят.

– Он ответил, – сзади к Георгу подбежал высокий коренастый пес. Передал рацию. Она трещала, фыркала, выплевывая неразборчивые обрывки слов.

Георг сделал резкий жест рукой в сторону Наташи, означавший – «смотрите в оба за ней» и, не отрывая рацию от уха, отошел в сторону. Девушка видела – Георг взбешен. Он, надрываясь, орет, пытаясь докричаться до кого–то на другом конце длинных волн.

«Спасена? Снова Бог из машины?».

За три-четыре минуты, пока длились переговоры, Наталия успела вспомнить всю свою жизнь, мысленно поговорить с Кутялкиным, услышать, как за спиной умер еще один ребенок, как самые взрослые мальчики, прекратив истерику, принялись разрывать свою одежду и бинтовать четырех раненых малышей – один из них был без сознания и возможно уже тоже мертв.

Если бы от этого зависела только её жизнь, она повернулась бы и бросилась помогать малышам, но дула автоматов были слишком красноречивы. Стоит только дернуться – ни Георг, ни самый милостивый Бог из машины больше не поможет ей. Три десятка автоматчиков разнесут её и её детей в перья, в прах.

Достаточно одной неудачной пули и на месте, где сидят пленники, образуется воронка диаметром в двадцать метров и вермишель из прежде живых тел.

Георг вернулся в благодушном настроении, скомандовал что–то коренастому, скривил губы в ухмылке:

– Пальчики не устали, мисс? За что вы так с детьми?

К Наташе, увидевшей, что расстрел откладывается, возвратились чувства. Девушка зафиксировала – она вот–вот упадет и тогда точно нажмет кнопку от Мазды, на улице прохладно, пот заливает глаза, правая раненная нога дрожит и подгибается, кровь струйками стекает по телу, дети скулят, Георг отдает команды адъютанту, почтительно замершему у правого плеча.

– Миномет, – хрипло потребовала она. Голова кружится. Рана на бедре выжигает любые связные цепочки мыслей. В тумане вокруг как огромные неповоротливые мухи плавают черные пасти - дула направленного на нее оружия. Сейчас только они удерживают Наташу в вертикальном положении.

– Уже несут. В обмен на ваше снаряжение. Как только вы получаете миномет, снимете ваши боезаряды, потом аккуратно отдаете их нам и проваливаете к русскому дьяволу, отпустившему Вас на прогулку. Согласны? Согласны?!

Слух частично возвращался.

– Согласна, – она не вполне понимала, на что соглашается. Лишь бы прожить еще минуту. Лишь бы сироты из Фишгарда прожили еще две. Теперь, она с эффектом dolby-suround слышала, как плачут дети. Этот звук рождался внутри неё. – И мины к миномету, – главным оставалось, чтобы оружие попало в Фишгард. Тогда Кутялкин отправится домой. В чудеса Наталия не верила, поэтому не допускала ни малейшей вероятности, что ее живой выпустят из лагеря.

– Мин не больше, чем сможет дотащить одно из ваших чудовищ, – Георг бросил через плечо команду. Дула автоматов смотрели на Кох не столь пристально. Некоторые уставились на её колени, а значит, в беззащитные макушки детей, вповалку лежащих на земле.

Девушке показалось, что судорогой сводит каждую мышцу тела. До печенок.

«Лучше бы автоматы смело смотрели мне в лицо».

– Взрывчатки отдаю не более половины. Оставшаяся часть other half, остальное. Это – гарантия, что мы уйдем отсюда, – Георг хмыкнул, пожал плечами – это означало подозрительно легкое согласие.

– Deal.

После разговора по рации его лицо расслабилось, движения стали менее скованными.

«Что такого сказал Бог из машины? Главарь псов перестал бояться, что его лагерь сметут с лица земли? – Наташу кинуло в дрожь. – Всё и без того идет вкривь–вкось, а тут еще этот ублюдок расцвел. Это не увеличивает моих шансов на спасение. Враги на нашей войне должны быть беспощадны до самого последнего вздоха».

Суонси притащили миномет и неудобную, но вместительную сумку, похожую на баул челночников и бережно опустили всё это к ногам Георга.

– Оуен, Дэй, – не поворачиваясь, Наталия позвала самых взрослых мальчиков.

«Надо же я запомнила их имена. Впрочем, за то, что произошло, мне нужно вырезать ФИО каждого из них. Выжечь их имена на том, что от меня останется. После того, как со мной повеселятся суонси, останется от меня немного».

Дети, не вставая с корточек, подползли к ней.