Развитие принципов книгоописания

Е. Верона совершенно справедливо квалифицировала позицию С. Любецкого как последовательное проведение в жизнь кеттеровского принципа собирания «литературной единицы» в алфавитном каталоге. Она согласна с С. Любецким в том, что противоречия, которые возникают при реализации двух основных практических задач алфавитного каталога — помочь разысканию определенного издания и собрать вместе все издания одного произведения и все произведения одного автора, — могут быть разрешены лишь с помощью добавочных описаний.

Однако в отличие от него она полагала, что целесообразнее составлять добавочные описания для целей собирания так называемой «литературной единицы», приводя в основном описании заглавие на том языке и в той форме, которые указаны в книге. Она аргументировала свою точку зрения тем, что подавляющее большинство читателей требует последние издания, в которых часто приведены новые заглавия произведений, отличающиеся от традиционных, а также тем, что усилившееся в послевоенные годы стремление к международным, культурным связям влекло за собой резкое увеличение числа публикуемых переводов.

Исходя из этого, она полагала, что каталог, отражающий с помощью основных описаний произведения под их новыми или переводными заглавиями, будет более актуален и сможет лучше удовлетворять запросы современных читателей, а также сделать более рациональной работу каталогизатора, которому понадобится значительно реже прибегать к исправлениям в каталоге.

Советские «Единые правила описания произведений печати», как, впрочем, и большинство каталогизационных инструкций других стран, не придерживались ни одного из этих крайних принципов. Если пользоваться терминологией Е. Вероны, то можно сказать, что в одних случаях предпочтение отдавалось «библиографической единице», в других — «литературной», в зависимости от описываемых видов изданий или специфических условий описания. Так, например, по «Единым правилам» при описании под заглавием переводов одного произведения каждый раз выбиралась форма заглавия на языке перевода, указанная в самой книге. Однако произведения народного эпоса и анонимные классические книги в определенных условиях описывались под наиболее известным названием произведения на языке оригинала.

Какая же точка зрения наиболее правильна? Прав ли С. Любецкий, критикующий современные ему каталогизационные инструкции за эклектизм и настаивающий на последовательном проведении одного принципа через всю инструкцию, или права Е. Верона, считавшая, что можно применять один принцип к авторскому заголовку и совершенно противоположный — к заглавию? Нам представляется, что удовлетворительное решение этого вопроса зависит от решения второго поставленного нами вопроса — в какой степени задачи алфавитного каталога могут определять методику книгоописания. Забегая вперед, скажем, что ни одна из этих точек зрения не представляется нам правильной, поскольку они основаны на неверном, по нашему мнению, ответе именно на этот второй вопрос, хотя позиция Е. Вероны кажется нам более близкой к истинной.

К сожалению, за рубежом прочно утвердилось мнение, что все проблемы книгоописания должны рассматриваться применительно к алфавитному каталогу. Именно так формулировалось одно из первых положений, определяющих цели прошедшей в 1961 г. Международной конференции по принципам каталогизации. Советское библиотековедение давно отвергло этот односторонний взгляд на методику описания произведений печати.

Если вспомнить историю развития принципа авторского описания, станет ясно, что он возник задолго до того, как авторский заголовок стал служить организующим элементом в алфавитном каталоге. Имя автора являлось определяющей характеристикой книги еще на колофонах глиняных плиток хеттских царей, в описаниях «Таблиц» Каллимаха и в ранних средневековых каталогах, например, в «поэтическом» каталоге Алкуина из Нортумберленда. Французские энциклопедисты особо подчеркивали роль указания автора для оценки достоинств книги. Следует вспомнить также, что выдающиеся русские библиотекари, в особенности В.И. Собольщиков, придавали большое значение авторскому заголовку, учитывая при этом требования не только одного алфавитного каталога и разрабатывая правила описания книг главным образом и прежде всего для каталога систематического.

Еще разительнее в этом отношении история возникновения описания под коллективным автором. Исследования Е. Вероны и М.Н. Коноваловой показали, что принцип коллективного авторства впервые был применен в западноевропейских каталогах XVII в. и в ранних указателях и каталогах книг Публичной библиотеки (указателе И.А. Крылова 1814 г., печатном указателе 1817 г., каталоге 1820 г.) не как технический прием для наиболее удобного алфавитного расположения описаний, а с целью правильного отражения книги для читателей путем помещения на первое место в описании определяющего элемента книги.