Развращённые

Вокруг было светло, просторно и чисто. Когда-то Марлен и мечтать не смела о подобном: иметь в личном пользовании столько пространства. А ведь красиво же! И почему она раньше не замечала?!

Марлен сняла с себя пижаму, и голышом, топая как медведь, прошлёпала в ванную.

Напустила себе воды, уселась в мягкую пену, и уставилась в окно, из которого открывался вид на величественный город Мыслите.

Впервые с дня попадания на Млечную Арену, ей было спокойно на душе. Настолько спокойно, насколько это было возможно в её ситуации.

Лисичка, что пряталась глубоко в душе Марлен, высунулась с норки, отряхнулась от пыли и грязи, и прищурилась, мол, что, снова можно шалить?

Действительно, что отличало Догана от других мужчин? Лишь то, что он судья особого ранга! Именно это мешало Марлен относиться к нему как… так, как она относилась к остальным мужчинам.

Намыливая себя мочалкой, лисица напоминала себе, что когда-то она умела очаровывать. Когда-то у неё был длинный острый язык, и ей это было по душе. Разве что-то изменилась? Почему с Доганом всё пошло наперекосяк?

Да и действительно, какой он её, Марлен, видел? Да никакой. Разве что на Млечной Арене — там она смогла его поразить, ну и когда танцевала На-Колоколах.

Но разве она хоть раз пыталась с ним поговорить? Объяснить, что, пятая нога, врут эти ящерры-собаки, и земные женщины — не хуже ящерриц, просто бесхвостые.

Лисица разозлилась. Но и он не пытался с ней разговор завести! Всё угрожал да в постель тащил!

Лисица потянулась за полотенцем, вытерла руки, и включила панель управление на стене, благо, она была близко. Нажала несколько клавиш, и перед ней появилась проекция мужчины в костюме.

— Я хотела бы пригласить Догана Рагарру к себе на ужин, сегодня вечером, — заявила без обиняков, а затем наблюдала, как вытягивается лицо так называемого собеседника. Неизвестно, что его удивило больше: вид голой Марлен, или её требование.

Марлен набрала в руки пены и игриво подула в сторону проекции, разбрызгивая рваные куски пены на плоское изображение мужчины.

Её собеседник от шока, кажется, лишился дара речи.

— Я понимаю, что просьба весьма неожиданная, — опередила его лисица. — И я не прошу его за уши тащить сюда. — Мужчину перекосило то ли от злости, то ли от новой волны удивления. — Я всего лишь прошу передать, что сегодня в восемь я буду ждать его здесь, в своих апартаментах. Не придет — его право. Но я буду ждать.

И отключилась. А затем — нырнула под воду, отогреваться и привыкать к тому, что она сделала, и что собиралась сделать.

Станция номер семь

— Ты обещала, что мы её заберем! Раньше не могли, она ребенком была, я тебе поверила — отдала её в гонщицы, хоть теперь начинаю сомневаться в твоем решении.

— Не стоит…

— Сейчас что!? Почему мы просто не могли оставить её здесь!?

— Потому что он не отдаст! Он бы озверел, если бы её не было дольше, чем нужно! Возница, ты пойми, к ней не приставлена слежка лишь потому, что ему и в голову не приходит, что она может куда-то исчезнуть. Стоит ему только подумать, что твоя дочь не так проста, как кажется — он её в Эктале запрет, и уж туда нам точно не добраться. Я не могла этого предвидеть! Да никому такое бы даже не приснилось, что твоя Марлен — привлеченная Догана Рагарры!? Я до сих пор не верю!

— Проклятье!

Возница ударила кулаком по столу. Подпрыгнули чашки. Подпрыгнул светильник. Брызнул свет на лицо женщины, усталое, вымученное лицо.

— Вира… я не могу больше… — она сложила руки перед собой и уткнулась лбом в сложенные руки.

— Почему ты воспринимаешь его интерес, как нечто плохое?

— У тебя что, внезапно чувство юмора такое прорезалось?! — женщина резко подорвалась. — Я, по-твоему, не знаю, что он с ней делает? Да он её убить может в любой момент! Он её истязает!

— Сядь! — В голосе Виры послышались командные ноты. — А теперь слушай меня. У Догана очень много власти. Он нас в порошок сотрет, а если Марлен сейчас от него забрать. Сейчас — нельзя, он не до конца смирился с мыслью, что она — его избранница. Если мы вмешаемся, будет только хуже.

— Недж его избранница!

— Замолчи! Для твоего же собственного блага, замолчи и послушай меня! Мы не можем её сейчас забрать. Но! Я забочусь о ней не меньше, чем ты, Возница, ты ведь знаешь! Если что-то будет угрожать её жизни — мои люди её оттуда выведут. Но пока игра стоит свеч. Мы должны хотя бы попытаться!

— Что попытаться!? Чего ты хочешь добиться?!

Вира наклонилась к Вознице и лукаво на неё посмотрела. Зашептала, как змея, соблазняющая запретным плодом. Тем, о чем Возница запрещала себе даже думать.

— Неужели ты не хочешь, чтобы твоя дочь была так же счастлива, как Лин с Руанном? Ты служишь в их доме, знаешь, каким почетом окружена эта женщина, какой властью её наделил Руан. Неужели не хочешь того же для Марлен?

— Лин — ящеррица, — пробормотала Возница отчаянно, барахтаясь в словах Виры, как муха в паутине.