Разыскивается: не-мертвый или живой

Ретт перекатился на ноги и принял человеческий облик, его одежда была в лохмотьях, его лицо было потрясено, когда Говард побежал к нему.

– Ты! – крикнул он, обернувшись. – Дмитрий!

Недовольный телепортировался рядом с ним.

– Нет! – Говард бросился на Ретта, его нож вонзился как раз в тот момент, когда оборотень исчез вместе с Дмитрием. – Нет!

– Финеас! – Бринли подбежала к нему и упала рядом на колени.

Он посмотрел на нее, и звезды заплясали вокруг ее головы.

Она сорвала с себя рубашку и обернула ее вокруг его руки.

– Он укусил тебя.

Фил опустился на колени рядом с ними, снова приняв человеческий облик.

– Как ты себя чувствуешь, брат?

Финеас моргнул.

– У тебя что, две головы?

– Что будет дальше? – спросила Бринли.

– Я не знаю, – Фил покачал головой. Или обеими головами. Финеас не был уверен.

– Хей, ребята, – Финеас слабо помахал вампирам, которые толпились вокруг него с озабоченными лицами. Он посмотрел на поле. – Они убегают.

– Да, – согласился Ангус. – После того как Ретт исчез, его армия пустилась в бега.

Финеас смотрел, как Ховелл и его соратники бросаются в погоню.

– Они могут преследовать их до самой Аляски, – он моргнул, когда их фигуры дрогнули.

Бринли коснулась лба.

– Он весь горит. У него жар.

Финеас улыбнулся ей.

– Я разогрелся для тебя, сладкая.

– Его укусили? – спросил чей-то голос.

Финеас покосился на отца Бринли.

– Опять ты. Я думала, мы попрощались.

Каддок посмотрел на дочь.

– Держи меня в курсе. Я хочу знать, что с ним будет.

– Тебе вдруг стало не все равно? – спросила она.

– Мне любопытно, – он помолчал, потом добавил:

– Если он переживет превращение, я могу принять его как твоего мужа.

– Нам все равно, что...

Он поднял руку, чтобы прервать ее.

– Если он выживет, у него могут быть силы, которых нет ни у одного другого оборотня. Уже одно это делает его интересным для меня. Вас примут в моем доме, – он взглянул на Фила. – Всех вас, – он повернулся и зашагал прочь.

– Разве ты не любишь семейные встречи? – спросил Финеас и тут же обмяк, когда все вокруг потемнело.

***

Огонь. Он был в огне.

Финеас застонал и сбросил простыни.

Простыни? Он в постели? Он прищурился, но ничего не увидел.

Все вокруг светилось красным. В огне.

– Почему у него красные глаза? – спросила женщина. Бринли.

Он попытался произнести ее имя, открыв рот, но ничего не вышло.

– По-моему, он голоден, – сказала Бринли.

– Вот, – произнес мужской голос. Роман? Что он здесь делает? – Давай дадим ему холодную бутылку. Это поможет справиться с лихорадкой.

Кто-то приподнял его за плечи.

Осторожно, подумал Финеас. Я весь в огне.

– Черт, он горячий, – сказал мужчина.

Я же тебе говорил. Холодная бутылка прижалась к его рту, и кровь стекала по его горлу. Это было круто. Это помогло справиться с огнем. Он выпил все до дна.

Его желудок сжался от боли. Он застонал, отталкивая протянутые к нему руки.

Он наполовину скатился с кровати, и его вырвало.

– О, нет! – воскликнула Бринли.

Чьи-то руки толкнули его обратно на кровать. Все потемнело.

***

Он снова проснулся. Все еще в огне. И такой чертовски голодный.

– Он очнулся! – воскликнула Бринли.

– Посмотрим, сможет ли он поесть, – сказал Роман.

Кто-то приподнял его за плечи. Он прищурился, оглядывая комнату. Она была похожа на подвал в хижине Фила. Почему они не забрали его обратно в Роматек?

– Сегодня он не такой горячий, – сказал парень, держа его за плечи. Фил?

К его губам приложили бутылку. Он пил и пил. Так хорошо.

Еда попала в его живот и мгновенно свернулась. Он перевернулся, и его вырвало.

– Не знаю, что и думать, – сказал Роман. – Он два дня провел в смертельном сне. Я думал, что это излечит любой вирус ликана в его организме. Но если он отвергает кровь...

– Значит, он становится оборотнем, – сказал Фил. – Мы должны попробовать дать ему настоящую еду.

– Я принесу ему что-нибудь, – сказала Бринли и поднялась по лестнице.

Оборотнем? Финеас откинулся на спину, пытаясь собраться с мыслями. Вот почему он оказался в хижине Фила. На случай, если он превратится в животное.

Через некоторое время Бринли вернулась и принялась зачерпывать ложкой что-то горячее.

– Это суп, – сказала она. – Я подумала, что мы должны начать с чего-нибудь простого.

Он съел его. Потом его вырвало.

– Что же нам делать? – воскликнула Бринли. – Он отвергает и вампирскую, и человеческую пищу.

– Эти две части сражаются друг с другом, – сказал Роман. – Я поставлю ему капельницу. Мы должны сохранить ему жизнь, пока битва внутри него не уладится.

Битва? Неудивительно, что он был в огне. Все потемнело.

***

Он снова проснулся. Огонь погас. Он чувствовал себя хорошо, как будто его тело находилось в покое. Господи, неужели он умер? Приступ паники быстро прошел, когда он провел руками по обнаженной груди. Его тело было твердым. Его сердце бешено колотилось. Его зрение прояснилось. Он был жив.

Сила нахлынула на него, и он глубоко вздохнул. Черт. Он чувствовал себя более чем хорошо. Его зрение пронзило темноту комнаты, острее, чем когда-либо. Его мышцы напряглись с возрастающей силой.