Ребекка с фермы Солнечный Ручей

- Где Джекки? - спросила запыхавшаяся Ребекка, ее голос всегда обгонял  ноги.

- Поднимитесь в мою спальню,  если  хотите  посмотреть,  -  улыбнулась  миссис Кобб, - только не разбудите его.

Девочки тихонько поднялись по лестнице  в  комнату  тети  Сары.  Там  в  складной детской  кроватке,  так  долго  пустовавшей,  спал  Джек-тыковка  в  блаженном неведении о горькой участи, которой совсем  недавно  избежал.  Его  ночная рубашечка и наволочка на подушке были чистыми и пахли лавандой, но  и  та и другая пожелтели от времени, ибо раньше принадлежали Саре-Эллен.

- Жаль, что его  мама  не  может  увидеть  его  сейчас!  -  прошептала  Эмма-Джейн, когда,  с  сожалением  оторвавшись  от  созерцания  пленительной  картины, они, стараясь не шуметь, спускались на веранду.

- Кто знает? С этими Небесами все так запутано, что, может быть, она и  видит, - отозвалась Ребекка. 

Это было хорошее и счастливое лето, и  каждый  день  его  был  заполнен  восхитительными  обязанностями.  В  первый  же  понедельник  после  прибытия  Джека-тыковки в Эджвуд Ребекка  основала  Риверборскую  ассоциацию  тетушек.  "Тетушками" были Ребекка, Эмма-Джейн, Элис Робинсон и Минни Липучка;  каждая  из первых трех обещала работать на гостящего ребенка и  развлекать  его  два  дня в неделю, а  Минни,  которая  жила  далеко  от  Коббов,  взяла  на  себя  обязательство проводить с ним субботние вечера.

Минни отнюдь не была общей любимицей риверборских девочек, и то, что ее  допустили в новую ассоциацию, оказалось следствием  беспрецедентного  порыва  великодушия, хотя втайне Ребекку все же радовала мысль о том, что  поскольку  Минни посвящает свое свободное время ребенку лишь раз в неделю, то не  имеет  права называться  полной  тетушкой.  В  первое  лето  пребывания  Ребекки  в  Риверборо эти две девочки долго и ожесточенно враждовали, но, с тех пор  как  мать сказала Минни, что еще одна стычка повлечет за  собой  наказание  столь  ужасное,  что  на  него  можно  лишь  туманно  намекнуть,  а  Миранда  Сойер  высказалась в том духе, что если ее племянница не может ужиться с  соседями,  то ей  лучше  вернуться  на  уединенную  ферму,  где  никаких  соседей  нет,  враждебные   действия   приняли   замаскированный   характер   и   вежливые,  дипломатичные отношения заменили прежние, примитивные  и  дикарские.  Однако  всякий раз, когда Минни, с ее соломенными волосами, красным носом и глазами,  как у хорька, предавалась  многословным  речам,  Ребекка  вспоминала  старую  сказку и, казалось, видела жаб, выскакивающих у Минни  изо  рта.  Это  было,  право же, очень неприятно, поскольку сама Минни их никогда не видела и,  что  удивительно, Эмма-Джейн тоже не замечала ничего подобного, будучи почти  так  же слепа и в отношении алмазов, постоянно  сыпавшихся  из  уст  Ребекки;  но  Эмма-Джейн не отличалась богатством воображения...

Старую тряскую колясочку нашли  на  чудесном  чердаке  миссис  Перкинс;  чулки и башмаки предоставила  миссис  Робинсон;  мисс  Джейн  Сойер  связала  одеяльце и несколько рубашечек; Тирза  Мизерв,  хоть  и  слишком  маленькая,  чтобы стать тетушкой, выпросила у матери несколько платьиц и ночных  рубашек  и была пожалована грамотой на  зеленой  бумаге,  дававшей  ей  право  катать  Джекки по дороге туда и  обратно  в  течение  часа  под  наблюдением  полной  тетушки. Каждая из тетушек, в соответствии с уставом ассоциации,  могла  два  дня в неделю называть Джекки "своим", и соперничество между ними, когда  они  стирали, гладили и шили для своего обожаемого "племянника", было чрезвычайно  острым, хоть и дружеским.

Не будь миссис Кобб самой  благожелательной  женщиной  на  свете  и  не  оставайся она с Джекки одна в утренние часы  и  вечером,  после  наступления  сумерек, ее, вероятно, раздражали бы ретивые тетушки.

Тем  временем  Джек-тыковка  с  каждой  неделей  становился   здоровее,  энергичнее и веселее. Дядя Джерри тоже присоединился  к  маленькой  компании  обожателей и рабов, чьи сердца волновало лишь одно опасение - не то,  какое,  вероятно,  вообразил  бы  здравомыслящий  и   практичный   человек   -   что  отец-отступник может так и не вернуться, чтобы предъявить  права  на  своего  сына, но, напротив, что он может это сделать!

Наконец наступил октябрь, с его бодряще прохладными днями  и  морозными  ночами,  с  великолепием  пурпурных  листьев  и  золотым  урожаем  созревших  колосьев и тыкв. Ребекка  перешла  на  ту  сторону  реки,  где  располагался  Эджвуд, и шагала через пастбища к дому Коббов, чтобы перед сном  поиграть  с  Джекки. Ее  литературное  творчество  было  до  некоторой  степени  прервано  радостями и обязанностями вице-материнства, и Книга  Мыслей  теперь  не  так  часто, как прежде, извлекалась из тайника под старым стогом сена на  скотном  дворе Сойеров.

Миссис Кобб стояла за дверью, уткнувшись лицом в проволочную  сетку,  и  Ребекке даже издали было видно, что она вытирает рукой глаза.