Ребекка с фермы Солнечный Ручей

- Это подарок. Наверняка подарок, - сказала она, входя  в  столовую  и  глядя на пакет в каком-то оцепенении, - только не могу догадаться от кого.

- Чтобы это  выяснить,  лучше  всего  его  открыть,  -  заметила  мисс  Миранда.

      В пакете, как оказалось, находились два меньших  пакетика,  и  Ребекка  дрожащими  пальцами  открыла  тот,  который  был  адресован  ей.   В   таких  обстоятельствах  у  любого  задрожали  бы  пальцы.  Из  пакетика   появилась  коробочка, и, когда крышка ее была поднята, взглядам открылась длинная  нить  нежно-розовых коралловых бусин, на которой  висел  крест  из  вырезанных  из  такого же коралла бутонов розы. На дне лежала открытка с надписью: "Веселого  Рождества! Мистер Аладдин".

- Ну и ну! - воскликнули обе тетки, приподнявшись  со  стульев.  -  От  кого это?

- От мистера Ладда, - сказала Ребекка чуть слышно.

- От Адама Ладда! Впервые в жизни такое вижу! Миранда,  помнишь,  Элен  Бернем говорила, что он собирается прислать Ребекке подарок к Рождеству?  Но  я никак не предполагала, что он это сделает, - сказала  Джейн.  -  А  что  в  другом пакетике?

В другом пакетике, адресованном Эмме-Джейн, лежала серебряная цепочка с  голубым  эмалевым  медальоном.  Радость  переполнила  сердце  Ребекки  -  он  вспомнил их обеих! К пакету было приложено письмо, в котором говорилось: 

Дорогая мисс Ребекка Ровена!

По моим  представлениям,  рождественским  подарком  должно  быть  нечто  совершенно ненужное и бесполезное. Я всегда  замечал,  что  людям  нравится,  когда я дарю им такого рода вещи, так что, надеюсь, я сумел  угодить  вам  и  вашей подруге. Прошу вас. наденьте это украшение сегодня  после  обеда:  мне  очень хочется увидеть его на вас, когда я приеду на моих новых санях,  чтобы  взять вас обеих прокатиться. Моя тетя в восторге от мыла.

Ваш преданный друг

Адам Ладд. 

- Как это мило с его стороны! - воскликнула мисс Джейн. - Лидия Бернем  говорит, что он очень любит детей. Теперь садись и позавтракай,  Ребекка,  а  когда мы вымоем посуду, ты сбегаешь к Эмме и  отнесешь  ей  цепочку.  Что  с  тобой, дорогая?

Казалось, что разные чувства Ребекки всегда хранились, так  сказать,  в  смежных отделениях и постоянно смешивались. В этот момент,  хотя  у  нее  не  хватало слов, чтобы выразить радость, хлеб с маслом почти застревал у нее  в  горле, а иногда по щеке украдкой скатывалась слеза.

Мистер Ладд заехал после обеда, как и обещал, и познакомился с тетками,  получив о них обеих в пять минут такое же полное представление, как если  бы  знал их долгие годы. На  низенькой  скамеечке  возле  огня  сидела  Ребекка,  молчаливая и робкая. Она ни на мгновение не забывала  о  своем  великолепном  наряде и присутствии тети Миранды и потому не могла вымолвить ни слова.  Это  был один из "прекрасных дней" ее жизни. Радость, волнение, цвет ее  зеленого  платья, прелестное коралловое ожерелье на время превратили маленького бурого  воробышка  в  райскую  птицу,  и  Адам  Ладд  смотрел   на   нее   с   явным  удовлетворением. А затем было катание на санях - тогда-то к ней вернулся дар  речи, и болтала она  как  сорока!  Так  завершился  этот  чудесный  день.  И  много-много ночей после этого Ребекка засыпала, засунув руку под  подушку  и  крепко держа драгоценную коралловую  нить,  чтобы  быть  уверенной,  что  ее  сокровищу ничто не грозит.

Другой вехой был отъезд из Риверборо семейства  Симпсонов  со  всем  их  имуществом, в котором самым заметным предметом была  банкетная  лампа.  Было  замечательно избавиться от ненавистного присутствия Маятника, но,  с  другой  стороны, потеря разом нескольких активных участников игр  оставила  заметную  брешь в "юных кругах" Риверборо, а  Ребекка  была  вынуждена  подружиться  с  малышом Робинсонов, так как он был единственным в деревне в ту зиму  грудным  младенцем. Вечером накануне отъезда верный Маятник подошел к  боковой  двери  кирпичного дома и,  когда  Ребекка  открыла  дверь  в  ответ  на  его  стук,  запинаясь, торжественно произнес:

- Б-будем встречаться с т-тобой, когда т-ты вырастешь?

- Разумеется, нет, - отвечала Ребекка, закрывая, слишком уж  поспешно,  дверь перед своим скороспелым обожателем.