Ребекка с фермы Солнечный Ручей

- Пожалуй, она  стала  довольно  сообразительной  в  последнее  время,  только очень беспечна, - ответила Миранда, - и слишком уж живая.

- Мы должны помнить, что  именно  недостаток,  а  не  избыток  энергии  создает самые большие неприятности на свете, - возразил мистер Берч.

- Из нее мог  бы  выйти  замечательный  миссионер,  -  сказала  миссис  Берч, - с ее голосом, ее обаянием, ее даром речи.

- Если бы меня спросили, на какую из двух ролей она больше годится,  я  сказала бы,  что  язычница  из  нее  вышла  бы  лучше,  -  заметила  Миранда  грубовато.

- Моя сестра против того, чтобы чрезмерно хвалить детей,  -  торопливо  вставила Джейн, бросив  взгляд  на  миссис  Берч,  которая,  казалось,  была  возмущена и уже  открыла  было  рот,  чтобы  спросить,  неужели  Ребекка  не  принадлежит к церкви.

Миссис Кобб весь вечер ждала  и  боялась  этого  вопроса  и  похвал  ее  любимице в связи с произнесенной ею на собрании молитвой.  Она  мгновенно  и  совершенно нелогично прониклась неприязнью  к  преподобному  мистеру  Берчу,  когда он обратился на собрании к Ребекке с просьбой сказать молитву.  Миссис  Кобб видела мертвенную бледность, покрывшую лицо  девочки,  ее  затравленный  взгляд, а затем  Дрожание  ресниц  на  щеках  и  почувствовала  всю  тяжесть  испытания, через  которое  той  пришлось  пройти.  Ее  предубеждение  против  священника несколько ослабло под влиянием его приятной беседы и  наружности,  но, почувствовав, что миссис Берч собирается  затронуть  опасную  тему,  она  торопливо спросила ее,  сколько  раз  нужно  делать  пересадку  на  пути  из  Риверборо в Сирию. Вопрос был не совсем уместен, но цель была достигнута.

Тем временем дьякон Милликен говорил, обращаясь к мисс Миранде:

- Знаете, кого напоминает мне Ребекка?

- Догадываюсь, - ответила она сухо.

- Значит, вы тоже заметили. Сначала я думал, судя по тому, как  похожа  она внешне на своего отца, что она вся в него. Но это не  так  -  она  очень  напоминает вашего отца, дьякона Сойера.

- С чего вы это взяли? - сказала Миранда, совершенно изумленная.

- Это бросилось мне в глаза сегодня на собрании, когда она  поднялась,  чтобы передать ваше приглашение. Это было, пожалуй,  любопытное  совпадение,  но она сидела на том самом месте, где обычно сидел во время собраний  он.  И  потом,  вы  помните  эту  его  манеру  приподнимать  подбородок  и   немного  откидывать назад голову, когда он вставал,  чтобы  сказать  что-нибудь?  Так  вот, она сделала тот же самый жест, и  не  я  один  говорил  об  этом  после  собрания.

Посетители ушли около девяти вечера, и в  этот  час  (до  невозможности  поздний для кирпичного дома) семья удалилась на покой. Ребекка со  свечой  в  руках провожала наверх миссис Берч и, оказавшись  таким  образом  на  минуту  наедине с ней, робко сказала:

- Пожалуйста, передайте мистеру Берчу, что я  не  член  церкви.  Я  не  знала, что делать, когда он попросил меня помолиться сегодня на собрании.  У  меня не хватило смелости сказать, что я никогда не молилась вслух и не знаю,  как это делается. У меня не было времени подумать, и я  была  так  испугана,  мне хотелось провалиться сквозь землю. Наверное, это было дерзостью и дурным  поступком - молиться перед всеми старыми членами церкви и делать вид, что  я  лучше, чем на самом деле. Но, с другой стороны. Бог, вероятно, мог подумать,  что я очень нехорошая, раз не хочу прочесть  молитву,  когда  об  этом  меня  просит священник?

Пламя свечи озарило  пылающее  румянцем,  выразительное  лицо  Ребекки.  Миссис Берч наклонилась и поцеловала ее.

- Не тревожься, - сказала она. - Я. скажу  мистеру  Берчу,  и  Бог,  я  думаю, тоже все поймет.

Когда  на  следующее  утро  Ребекка  проснулась,  еще  не  было  шести.  Предстояло столько хлопот, что спать было невозможно. Она подошла к  окну  и  выглянула во двор: было еще темно, а день обещал быть на редкость холодным и  ветреным. "Тетя Джейн сказала вчера,  что  встанет  в  половине  седьмого  и  приготовит завтрак к половине  восьмого,  -  подумала  она.  -  Но  они  обе  простужены, а тетя Миранда будет нервничать из-за того, что столько народу в  доме. Проберусь-ка я в кухню и начну готовить завтрак сама.  Это  будет  для  них приятной неожиданностью".

Она надела ватный халат и домашние туфли, тихонько прокралась  вниз  по  запретной парадной лестнице, осторожно закрыла за собой дверь  кухни,  чтобы  никакой шум не разбудил остальных  в  доме,  и  полчаса  занималась  обычной  утренней работой, которую  так  хорошо  знала,  а  затем  вернулась  в  свою  комнату, чтобы одеться, перед тем как разбудить детей.