Ребенок зеркала

Важна информация о школе. Какой у него учитель? Ценит ли он его? Какова роль родителей в приготовлении домашних заданий, уроков. Карманные деньги. Какого мнения по этому вопросу они, как правило, придерживаются? Основано ли оно на их собственном опыте в юности? Пробовали ли они применять какую-то улучшенную систему или действовали по старинке?

Какие знания имеет ребенок о сексуальной жизни? Что об этом думают родители, и почему?

А также, на кого из членов вашей семьи или семьи супруга, как вам кажется, похож ребенок? Давно ли у вас появилось беспокойство за ребенка? Совпадают ли ваши взгляды на воспитание со взглядами супруга? Ведет ли себя ребенок по-разному с каждым из родителей, когда они не вместе? Заводит ли он друзей, как их выбирает?

Наконец, по вашему мнению, какова должна быть цель терапии? Очень редко родители дают на этот вопрос ответ позитивный, имеющий отношение к ребенку. Гораздо чаще мы слышим: «Чтобы он больше не… и чтобы хорошо учился», гораздо реже: «Чтобы он снова научился радоваться жизни и достиг успеха на том пути, который ему подходит».

Разговор неизбежно заканчивается основным вопросом: это вопрос родителей, которые всегда чувствуют себя виноватыми за недостатки в воспитании и хотели бы получить совет. «Что нам теперь делать? – говорят они. – Больше не надо его ругать? Наказывать?» и т. д. Единственный ответ на вопрос, что им делать, следующий: «Оставайтесь родителями, не отказывайтесь от своей роли из-за того, что начинается психотерапия с ребенком. Наоборот, именно теперь важно поддерживать ваш авторитет, даже если иногда это может показаться неудобным или сам ребенок это провоцирует. Если он это провоцирует, значит, он в этом нуждается. Ничего не меняйте. И скажите то же самое учителю или учительнице».

Я считаю необходимым этот последний пункт, потому что заметила, часто, если ребенок приходит по совету учителя, он остается долгое время под влиянием системы уступок в том, что касается дисциплины. Все, что пытались сделать, чтобы помочь ребенку, было допустимо. Но теперь, когда он в терапии, напротив, родители должны быть с ним непосредственны, насколько это для них возможно, а воспитатель применять ту же систему правил, что и ко всем остальным. Все они сохраняют ответственность, одни дома, другие в школе или организации вне школы. Они должны оставаться свободными в своих мыслях и выборе методов. Они и есть те образы взрослых, в отношении к которым ребенок будет продолжать строить собственную структуру.

Родители делают то, что они могут делать как всякие родители. Часто путают идеальную роль родителей и роль успешного педагога или «наставника». Однако эти способы существования рядом с ребенком совершенно не сопоставимы, и более того – они не совместимы. Ребенок – плоть от плоти родителей, а для учителя он не более, чем ученик. Как видите, ничего общего. Педагоги-наставники применяют методы и правила в интересах группы, к которой принадлежит ребенок, и ставят целью научить какому-то навыку или предмету.

Психотерапевт находится рядом только для того, чтобы помочь ребенку освободиться от эмоциональных затруднений, связанных с происходившим ранее, что впоследствии могло быть забыто или нет. Но с точки зрения всего того, что переживается теперь, психотерапия является не более чем дополнительной мерой, поскольку в дальнейшем мы будем иметь дело всего лишь с реальными фактами, которые пациент принесет на сеанс, что и будет самым живым способом сделать эти факты безопасными. Утверждение принципиальное, которое стоит повторить. Психотерапевт будет полной противоположностью учителю или воспитателю. Или, по крайней мере, если он таковым является, то не прямо, поскольку дает возможность выразить и облегчить тревоги, связанные с травматичными или труднопереносимыми событиями, позволяя пережить их заново в ситуации пациент – психотерапевт.

Многие, и я в том числе, в дополнение к полной свободе действий и решений для родителей, сообщают, что теперь, когда ребенок ходит на сеансы один, они должны давать ему записку с кратким изложением основных происшествий, случившихся между сеансами, и что они могут без колебаний прийти на встречу со мной всякий раз, когда хотели бы узнать, как протекает лечение, вместо того чтобы задавать вопросы ребенку, потому что, возможно, это помешает или во всяком случае не поможет.