Ребята и зверята

Ага! Мишка злобно обрадовался. Поднялся на дыбы и так отбарабанил меня по голове, что чуть не прошиб ее совсем. Хорошо, что Соня подбежала и стегнула его плетью.

После этого мы надолго прекратили с Мишкой всякую дружбу. А Мишка, выпущенный через несколько дней на свободу, продолжал безобразничать.

Недалеко от кордона, на поросшей елками Мохнатой горе, жил в маленькой лачужке монах-отшельник, У него была пасека, несколько ульев с пчелами. Чтобы пчелы не улетали далеко за цветочной пылью, он развел на лужайке перед пасекой целое море полевых цветов.

Мишка во время своих странствований приметил эту лачужку и решил навестить отшельника.

Однажды отшельник сидел на скамье в хижине и плел корзины.

Раздался звон разбитого стекла. Высунулись сначала рога, а потом и вся Мишкина морда.

Здравствуйте! Это что за притча? Отшельник сотворил крестное знамение, на что Мишка только затряс ушами, но и не подумал исчезнуть. Тогда отшельник с опаской выглянул из двери и увидел всю представительную Мишкину фигуру.

«А я был бы очень похож на святого, если бы приручил этого негодяя», подумал отшельник, вспомнив, что Мишка разбил его окно.

Он вынес кусок хлеба и позвал Мишку:

— Эй, ты, тпрусь, тпрусь!

Мишка вытянул голову из окна, подошел, понюхал хлеб и с удовольствием его съел. Отшельник насыпал ему на скамейку соли.

О-о-о, это Мишка вполне оценил. Он очень любил соль и принялся с таким аппетитом лизать ее, что выпустил целую лужу слюны. Когда он кончил, скамейка была словно только что вымыта — так чисто он ее вылизал.

Первое знакомство состоялось.

Отшельник был очень доволен: вот, мол, какой я праведный человек, дикие звери — и те чувствуют это, приходят и сразу смиряются и не хотят уходить от меня.

Мишка обошел все хозяйство, потом улегся на низкой земляной крыше погреба и заснул. Он всегда выбирал для спанья самые неудобные места.

А умиленный отшельник вернулся плести свои корзины.

Днем Мишка пропадал в лесу, а ночевать опять вернулся к отшельнику. Так прожил он дней десять. Иногда на несколько часов Мишка заявлялся на кордон и снова уходил.

Дома все так привыкли к тому, что Мишка вечно где-то шатается, что ничуть не беспокоились о нем.

Отшельник все еще хорошо относился к Мишке, хотя в глубине души, пожалуй, не имел бы ничего против, если бы этот «кроткий» олень убрался куда-нибудь подальше от него. Дело в том, что Мишка успел уже пожевать у него платок, служивший скатертью, и подрясник, съел кожаный пояс, объел и помял все цветы и наконец, забравшись за загородку к ульям, растанцовался там и повалил все ульи.

Отшельник все это терпел, но постепенно накалялся.

Однажды отшельник отправился в лес собирать на зиму хворост. Так как хижинка стояла в самом лесу и ходить было очень близко, монах, уходя, никогда не запирал дверей. Мишка, конечно, воспользовался этим.

Как только монах скрылся в лесной чаще, он забрался в избушку и стал там хозяйничать. По стенам избушки были развешаны пестрые листы бумаги, на которых яркими красками изображались разные сцены из святого писания.

Мишка внимательно рассмотрел «Битву св. Георгия Победоносца с крылатым змием». Картина, видимо, ему понравилась. Он захватил губами краешек, дернул и откусил всего змея и ноги Георгия Победоносца. Потом перешел к «Всемирному потопу», изжевал без разбору всех грешных и праведных людей с Ноевым ковчегом в придачу.

«Изгнание из рая Адама и Евы» он просто сорвал со стены и бросил на пол и уже прицеливался к следующей картине, как вдруг услышал пение возвращавшегося монаха.

Мишка хотел поскорее удрать, но хижина была такая низенькая и тесная, что ему никак нельзя было в ней повернуться. Ведь он был уже величиной с лошадь, да еще с большими рогами. Выйти он мог, только пятясь задом. А сзади, к несчастью, уже подходил хозяин. Он сразу увидел обрывки картин и догадался, в чем дело.

— Ах ты, дьявол косматый! Пп-рр-оклятая скотина! — с чувством воскликнул монах. Он взял здоровую хворостину и изо всей силы отстегал безбожника-оленя.

Мишка обиделся и убежал.

Через несколько дней он снова разгуливал вокруг хижины. Отшельник не видел его и спокойно работал на пасеке. Когда Мишка заметил, что монах наклонился над ульем, он тихонько подошел сзади, поднялся на дыбы и, в свою очередь, отколотил его по спине.

Ну, тут уж, знаете, самое святое терпение и то лопнет.

Отшельник трижды проклял это «гнусное творение» и стал упорно выгонять от себя Мишку.

Время шло. Начались заморозки. Листья уже облетели, приближалась зима.

С наступлением холодов жизнь у кордона как-то замерла. Люди заперлись в комнатах. Кругом нашего домика иной раз по целым дням не показывалось ни одного живого человека.

Вскоре выпал первый снег. Мишка радостно встретил это событие. Он долго танцовал в снегу, должно быть купался. Нагибал ветки деревьев, стряхивая на себя тучи снега, раскидывал его ногами и наконец, разгорячившись после такой работы, схватывал снег губами и ел его.