Ребята и зверята

За последние полгода в нашем городке и в окрестных селах стали часто совершаться кражи. Воры уводили со двора лошадей, коров и прятали их неизвестно где. Для борьбы с кражами из России выписали за большие деньги несколько собак-ищеек. С собаками приехал специальный человек, которому поручили организовать это дело.

Случайно я попала вместе с отцом к этим собакам. Они жили очень хорошо. Для них отвели большой участок с садом. Каждая собака жила в отдельном домике. Кормили их досыта, и никому не позволяли на них кричать или бить их.

Эти собаки были очень похожи на волков, и мне сразу пришло в голову: а не попросить ли, чтобы Дианку тоже взяли сюда? Я сказала отцу, отец — заведующему.

— Волчицу? Ручную?! — закричал заведующий. — Да хоть сию минуту Ведь это же моя мечта, я как раз ищу такую…

И вот Дианка переехала в питомник и поселилась в одном домике с собакой-сышиком Вольфом.

Я до отъезда каждый день ходила к ней в гости. Она по-прежнему ласкалась ко мне. Она была сытой, гладкой и довольной. Я уехала совсем спокойной за нее.

В новом городе у нас не было животных, и нам без них, с одними только людьми, было скучно. Я не упускала случая узнать что-нибудь про Дианку. Первые два-три года заведуюший питомником писал нам письма. Он сообщал, что у Дианки и Вольфа были щенята. Эти щенята отличались редкой выносливостью и здоровьем, а главное — из них выходили замечательные сыщики.

Потом мы перестали получать вести о собачьем питомнике. Только позже стороной мы узнали, что питомник этот стал знаменит на весь Туркестан. Собаки его без ошибки находили преступников. Спрятаться от них не было никакой возможности. На воров они нагнали такого страху, что в самом Алма-Ата кражи почти совсем прекратились.

Через несколько лет мы опять вернулись в Алма-Ата. Я первым делом пошла в питомник. Служащий сказал мне, что Дианки и Вольфа уже нету в живых.

— А дети их? — спросила я. — Можно их посмотреть?

— Сейчас собаки все на ипподроме. Там нынче состязание.

Я побежала на ипподром. Громадные павильоны его были забиты народом, как в дни больших скачек.

Было очень интересно. Сначала показывали молодых щенят, которые только недавно начали учиться. Они старательно исполняли свои номера: прыгали через барьеры, влезали по лестницам на вышки, доставляли через поле вьючки со снарядами. Их заставляли отыскивать спрятанные вещи и выполнять много других поручений.

Вдруг прибежал кассир, который продавал билеты у входа, и громко закричал, что у него украли все деньги из кассы.

Публика заволновалась, все стали хвататься за карманы, щупать, целы ли у них деньги.

За вором сейчас же пустили одну собаку. Она обнюхала кассу и бросилась в ряды, где сидела публика. Пробежала один, другой, третий ряд. В четвертом, в самой середине, сидела богато одетая, расфуфыренная женщина. На ней была здоровенная, с хорошее решето, шляпа — самая модная в то время.

Собака подбежала к этой даме, понюхала ее — и вдруг кинулась прямо ей на плечи. Женщина загораживалась руками и тоненьким, каким-то смешным голосом возмущалась:

— Что такое? Что за безобразие! Я буду жаловаться…

— Конечно, безобразие, — зароптали в публике. — Разве может такая украсть?

— Она же давно тут сидит, с самого начала.

— Собака ошиблась. Где же служащие, что они смотрят?

— Этак она может всякого ни за что изуродовать.

Собака не понимала этих возгласов и продолжала трепать даму. Вот она добралась до модной шляпы, вцепилась в нее зубами, рванула — и отодрала вместе с волосами.

— Ой, что же это? — крикнула какая-то женщина рядом.

— Какой ужас! — поддержала ее другая.

Но тут все увидели, что у дамы под большой шляпой и под длинными волосами — другие волосы, коротко остриженные, как у мужчин. Глянули вниз, а там собака уже растрепала шляпу, парик, вытащила из них аккуратно связанную стопку денег и, держа ее в зубах, уставилась на даму.

Тогда дама тут же при всех сняла через голову платье. Под платьем оказалась форменная тужурка, сапоги, брюки.

— Да это же служащий! — догадался кто-то.

Все захохотали, захлопали в ладоши. Каждому хотелось погладить умную собаку, только служащий сказал, что служебных собак нельзя ласкать.

После этого много таких же вещей. А потом был парад.

Перед публикой одну за другой проводили лучших, отличившихся собак, называли их имена, перечисляли подвиги и объявляли награды. Музыка играла туш.

— Спот и Спай! — с торжеством в голосе объявил распорядитель парада. — Дети Вольфа и чистокровной волчицы Дианы. Они только что вернулись с московской выставки, где их наградили большой золотой медалью. На этом состязании они идут вне конкурса, потому что здесь им нет равных.

Все шумно зааплодировали и стали подыматься с мест, чтобы получше разглядеть знаменитостей. Музыка снова заиграла туш.

Перед зрителями стояли два огромных красавца-волка.

Я любовалась ими и вспоминала Дианку и Тома.

Мишка

В маленьком домике лесного кордона все спали. Под горой рокотала река, ворочала тяжелые камни. Вдруг сквозь гул послышались голоса, понукавшие лошадей:

— Нн-о! Но-о, Гнедой! Айда! Э-э-эй!