Ребята и зверята

Тяжелая подвода въехала на крутой подъем, дотащилась до кордона и стала.

Лошади, опустив головы, шумно дышали.

Отец обошел домик и кнутовищем постучал в окошко.

— Сейчас открою! — крикнула из комнаты мама.

Пока она одевалась, отец и его товарищ, Федот Иванович, отвязали что-то лежавшее врастяжку на телеге, осторожно положили на землю и стали распутывать веревки.

Соскучившийся по дому Гнедой нетерпеливо толкал носом запертые ворота.

Наконец они распахнулись. Телега въехала во двор и остановилась у сарая.

— Что вы так долго не возвращались? — спрашивала мама, помогая убирать поклажу. — Я думала, уж не случилось ли чего.

— Как же, случилось. Задержались на два дня. Зато, смотри, кого привезли. Это ребятам в подарок.

И они показали на что-то, в темноте похожее на теленка.

— Батюшки! Да где же вы его поймали? Довезли-то как, такого маленького? Ну, давайте его сюда, в сарайчик. А кормить его не надо? Может, он есть хочет?

— Нет, сейчас он не станет есть — растрясло его слишком. Пускай он лучше отдохнет, а завтра дадим ему молока.

Отец уложил «подарок» на солому, укутал его попоной и припер дверь сарайчика большим камнем.

— А ты куда? Пошел отсюда, дурень! — прикрикнул он на лохматого дворового пса Майлика.

Майлик давно уже из кожи лез, чтобы только обратить на себя внимание. Едва под горой послышались голоса, он помчался встречать. Он расцеловал в морды Гнедого и Машку, облизал хозяйские сапоги, облетел волчком, крепко поджав хвост и закинув голову, весь двор — словом, никак не мог выразить своей радости и любви к приезжим.

А когда отец привалил к сарайчику камень, Майлик с готовностью охватил его лапами и силился откатить на прежнее место.

— Одурел от радости, — засмеялся отец. — А может, он и правда хочет забраться в сарайчик? Задушит еще малыша.

— Нет, это он так, помогает. Пошел, пошел, Майлик! Не суйся, куда не спрашивают.

Все поднялись на крыльцо и вошли в дом. Разбудили Соню и меня.

Мы сбегали с ведерком к реке.

На крыльце зашумел самовар. Мама стала жарить лепешки. За чаем отец рассказал, как «подарок» остался один в лесу, возле убитой кем-то матери.

— Ведь вот какой народ подлый! Знают, что весной у них маленькие, что нельзя в это время охотиться на них. Нет, все-таки стреляют. Убили вот у него мать, а он и толчется вокруг нее. Да и правда, куда же ему такому деваться? А убивать тоже жалко. Ну, вот мы и решили с Федотом Ивановичем взять его с собой. Пускай растет с ребятами.

Мама очень это одобрила.

Ей с первого взгляда понравился маленький «подарок», и она сразу же стала его верной защитницей.

Юля и Наташа тоже проснулись. Услыхали, что отец с матерью говорят про какой-то «подарок», и повысовывали из-за двери свои заспанные рожицы.

— Мама, — басом спросила Наташа, — а есть его можно, этот подарок?

— Нет, — ответила ей Юля, — он живой.

— Мама, а он кто такой?

— Мама, это нам, что ли, привезли? А ну-ка, где он, где он, мама?

— Спите, спите! — строго прикрикнула мать. — Завтра увидите.

Ничего не поделаешь, пришлось дожидаться завтра.

Мама проснулась рано, чуть только забрезжил свет. Встала, разбудила Соню и меня, и мы все вышли во двор.

Лошади всю ночь стояли на выстойке без корма. Они успели уже высохнуть от пота и были голодны. Увидев нас, они тихонько заржали.

Мы сняли с них сбрую и погнали вниз к реке. Они напились, прибежали обратно во двор и, став у плетеной кормушки, принялись громко жевать.

Соня подоила корову и выпустила ее за ворота. Корова отправилась в горы пастись.

А мама зашла в дом, отлила в ведерко парного молока и позвала младших сестер:

— Ну, вы, засони! Вставайте, пойдем нашего гостя угощать.

Юля мигом вскочила, накинула платье и башмаки и побежала за мамой.

Она вся дрожала не столько от утреннего холода, сколько от возбуждения.

Дверь сарайчика была открыта настежь, и Соня ласково говорила кому-то:

— Ну, ну, дурачок, будет тебе…

Рядом с ней на соломе стоял маленький олень и сосал ее пальцы.

Юля захлебнулась от восторга.

Она подсела на корточки к олененку и стала поглаживать его мордочку и ножки. Заглядывала ему в глаза и без конца задавала вопросы:

— Отчего у него такие тоненькие ножки? Сколько ему лет? А где его мать и отец? Он на телеге приехал? Смотрите, смотрите, как лижет руку! — Она растроганно засмеялась. — Проголодался, значит.

Мама дала ему палец и вместе с мордочкой малыша опустила руку в ведро. Олененок понял, засосал палец и стал тянуть молоко.

Он жадно глотал, захлебывался и фыркал, когда молоко попадало ему в ноздри.

Мы тихонько обсуждали все, что он делал:

— Смотри, как он ноги широко расставил. Это чтобы не упасть.

— А они все равно у него гнутся — вот-вот поломаются.

— Да нет, это он чтобы побольше влезло.

— А ведро как толкает! Как телята, когда сосут корову.

— Так что же это ему корова, что ли? Вот глупый!

Мы с Юлей затряслись от смеха. А Соня строго посмотрела на нас и сказала:

— Сами вы больно умные! Даже не знаете, кто это такой.

— Нет, знаем: олененок.

— Сами вы олененки! Это вовсе марал. Такой азиатский олень. Я про него все знаю, в Брэме прочитала.