Речные разбойники

И теперь они оказались здесь, а она до конца не верила, что этот день все-таки наступит, хотя ни разу не пыталась отказаться от участия в неблаговидном деле. Всякий раз, стоило ей начать думать об этом, внутренний голос одергивал ее, напоминая, сколь шатким было ее положение, сколь мало она понимала и сколь мизерно было число вариантов, куда она могла податься, если решит уйти отсюда. Она придумывала оправдания себе и колебалась… до тех пор, пока не оказалась здесь, готовая ограбить императорского советника Великой Сун.

Быть может, кажущаяся нереальность происходящего и делала все проще.

Она пыталась убедить себя, что ее, по крайней мере, не отправляют жечь деревни или красть у тех, кто будет обречен на голод. Все же этот план придумал У Юн, а его планы, как уже подметила Линь Чун, были… другими. Коварными. Полными всяких трюков и уловок, помогающих избежать опасности. Некоторым разбойникам опасность, казалось, доставляла радость – Линь Чун начала замечать это; ее настораживала та жестокость, свидетелем которой она порой оказывалась здесь и какую редко замечала на своих тренировках в Бяньляне, но У Юн вроде как не искал опасности ради нее самой.

Линь Чун сильно подозревала, что У Юн, напротив, любил побеждать.

Она видела, сколь близок Тактик с фракцией Сун Цзян, и не была уверена, делало ли это их группу безобиднее или опаснее.

В своих самых сокровенных подозрениях Линь Чун задавалась вопросом, а не из-за относительной ли привлекательности этого плана с точки зрения нравственности Чао Гай позвала ее присоединиться к этому ограблению. Как никак, а Линь Чун не слишком-то годилась для такого дела. Но У Юн заверил ее, что все будет нормально, что ее задача – лишь держать свои боевые навыки наготове на случай неожиданных заминок. Если план осуществится без помех, то все обойдется без лишнего кровопролития и уничтожения имущества, участие Линь Чун необходимо на случай, если что-то пойдет не так.

Да пусть она просто наблюдала бы в сторонке и, кроме как помочь погрузить добычу на паром, ничего не стала бы делать, все равно это укрепило бы ее положение среди них. Они собираются ограбить Цай Цзина…

Всякий раз, стоило Линь Чун осознать всю глубину порочности дела, как ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног, словно она шагает с обрыва прямиком в бесконечную пропасть.

Императорский советник Цай Цзин. Фигура, настолько близкая к императору, что аура Сына Неба охватывает и его. Протянуть руки к его богатствам – все равно что попытаться украсть само солнце.

Немудрено обжечься.

С планом У Юна им все нипочем, говорили они. Потому что никому не дано перехитрить их Тактика. Потому что У Юн всегда продумывал все на несколько ходов вперед: сначала в ход шли маскировка под беззащитных торговок и одурманенное вино, точно рассчитанное время и место, а затем запасной вариант на каждую заковырку, каждое непредвиденное обстоятельство, или, по крайней мере, так все думали. И сама Линь Чун была одним из таких непредвиденных обстоятельств.

Слишком часто Линь Чун видела У Юна и Чао Гай, обсуждавших что-то вместе, чтобы всерьез сомневаться в продуманности их плана.

Жуань Вторая привела лошадей. Линь Чун досталась серо-белая кобылка, загарцевавшая от нетерпения, когда она схватилась за уздцы. Пусть в конях она понимала мало, но это животное было прекрасно, быть может, даже слишком. Линь Чун старалась не думать о том, откуда же здесь могла взяться такая лошадь, как и все остальное на этой горе.

Она проверила подпругу и поправила стремена, затем вскочила в седло, отчего лошадь лишь сильнее загарцевала и взбрыкнула. Ее короткий меч и длинный нож упирались в бедро под юбками одолженных одежд.

– Спокойно, – прошептала она, потрепав лошадь по шее. – Дорога предстоит долгая, вдоволь набегаешься.

– Мы ее Малышкой Уцзин[21] зовем, – сказал Жуань Седьмой, подъезжая к ней на своей лошади. – Репу уж больно любит, бочками ее есть готова. Ай! Вперед!

Ехавшая впереди Чао Гай радостно закричала в утреннее небо и замахала рукой, подзывая их к себе. Ее едва можно было узнать в головной повязке и без монашеской рясы, выдавала ее лишь прямая, как стрела, осанка. К седлу ее скакуна был приторочен длинный посох – не вызывающее подозрений, но вместе с тем весьма эффективное оружие.

– Раньше уже с горы спускалась? – спросил Жуань Седьмой Линь Чун, когда они поравнялись. – Если нет, то давай я тебе все расскажу-покажу. Бьюсь об заклад, ты будешь в восторге, наставник!