Речные заводи (том 1)

— Уже с малых лет,— начал Ши Энь,— обучился я фехтовать копьем и палицей у наставников из вольного люда, и в округе Мэнчжоу меня даже прозвали «Золотоглазым Тигром». За восточными воротами есть рынок, который называется Куайхолинь — Лес Радостей. Сюда приезжают торговать купцы из провинций Шаньдун и Хэбэй. Тут находится больше сотни торговых заведений, тридцать игорных домов, ломбарды и лавки менял. Так вот, однажды, желая испытать свои силы, я в сопровождении бесстрашных головорезов из ссыльных, которых было со мной не меньше восьмидесяти, отправился в Куайхолинь и открыл там трактир. Я поставлял вино и мясо всем находящимся поблизости торговцам, а приезжие певички являлись первым делом ко мне, и только потом получали разрешение заниматься своим делом. Деньги в подобных местах люди тратят не малые, и к концу месяца я нажил двести — триста лян серебра. Но недавно к нам в лагерь прибыл новый начальник охраны из Дунлучжоу по имени Чжан и привез с собой некоего Цзян Чжуна. Ростом этот человек в девять чи, за что среди вольного люда получил прозвище Цзян Мынь-шэнь — «Бог-хранитель ворот». И беда не только в том, что он великан, есть у него и другие преимущества. Он хорошо владеет пикой и палицей, ловко наносит удары кулаками и ногами и мастерски нападает. Он любит бахвалиться и говорить про себя, что «гора Тайшань соревнуется с горою Юэ» и что во всей Поднебесной нет равного ему воина. Этот человек стал у меня на пути. Сначала я не хотел идти ему на уступки, но он так избил меня, что я месяца два не мог подняться с кровати. Несколько дней назад, когда вы, дорогой брат мой, прибыли сюда, у меня все еще болела голова, и руку я носил на перевязи. По сей день раны у меня не совсем еще зажили. Я хотел было поднять против этого парня людей, но беда в том, что на его стороне начальник охраны Чжан со своим отрядом, так что в случае скандала виновными окажемся, конечно, мы. И я удручен тем, что не могу отомстить ему за оскорбление. Я давно слышал о вас, дорогой брат, как о доблестном муже, и если вы отомстите за меня, я умру спокойно. Одного я боялся — что после тяжелого и долгого пути вы очень устали и у вас не хватит сил для борьбы. Вот почему я и распорядился полгода кормить вас как следует, дать вам полностью оправиться и тогда уж просить вашего совета. К несчастью, слуга проболтался, и мне пришлось раньше времени выложить вам все начистоту.

Выслушав эту речь, У Сун громко расхохотался и спросил:

— Сколько же голов и рук у этого Цзян Мынь-шэня?

— Да всего одна голова и пара рук,— отвечал Ши Энь.— Где ж ему взять больше?

— Будь у него хоть три головы и шесть рук и обладай он способностями самого Ночжа[45], и тогда я не испугался бы. Но раз у него только одна голова и две руки и нет способностей Ночжа, то стоит ли его бояться?

— Мне-то с моими малыми силами и способностями никак не совладать с ним,— ответил Ши Энь.

— Не стану хвастаться,— возразил У Сун,— но я всю жизнь побивал дерзких, наглых и бесчестных обитателей Поднебесной! А если дело обстоит так, как вы говорите, то нечего больше раздумывать. Не мешало бы захватить с собой вина, чтобы подкрепляться в дороге. Пойдемте туда сейчас же, и вы увидите, что я расправлюсь с этим парнем также, как с тигром. Если же кулак мой во время драки окажется особенно тяжелым, я прикончу его и сам буду за это отвечать!

— Дорогой брат мой,— отозвался Ши Энь.— Обождите еще немного, пока придет сюда мой отец, и вы познакомитесь. Если вы считаете, что можно начинать действовать, так мы и начнем. Только надобно все хорошенько обдумать. Может быть, завтра следует послать туда человека разузнать, как обстоят дела. Если Цзян Чжун там, мы сможем послезавтра двинуться в путь. Если же его там нет, мы решим, как поступить. А появись мы в Куайхолине раньше времени, то, как говорят, мы только «растревожим змею в траве». Он подготовится к этой встрече, и нам несдобровать.

— Ну, господин мой,— рассердился У Сун.— Видно, вы еще не забыли, как он вас бил. Этак выжидать — совсем не мужское дело, пойдемте-ка лучше без дальнейших разговоров! Чего там откладывать на завтра! Раз решили, надо идти, и нечего бояться, что он приготовится!

Когда У Сун, не слушая никаких уговоров, хотел уже покинуть комнату, из-за ширмы вышел начальник лагеря, человек весьма почтенного возраста, и обратился к нему со следующими словами:

— Я слышал ваш разговор и счастлив познакомиться с таким справедливым человеком. Моему сыну, кажется, действительно повезло. Пойдемте же во внутренние комнаты и побеседуем.

У Сун покорно последовал за начальником лагеря, и, когда они пришли туда, начальник сказал:

— Прошу вас присесть, благородный человек!

— Что вы, я же заключенный! — воскликнул У Сун.— Осмелюсь ли я сидеть рядом с вами?!

— Не говорите так, добрый человек,— возразил начальник лагеря.— Для моего сына встреча с вами — большое счастье, так стоит ли церемониться?

Тогда У Сун произнес надлежащее приветствие и сел на указанное ему место; Ши Энь же стал перед ним.

— Что ж вы не сядете, молодой господин? — спросил его У Сун.