Речные заводи (том 2)

— Я — скромный монах,— ответил на это Гун-Сунь Шэн.— С юных лет я ходил по разным местам и встречался со многими удальцами. Я расстался с вами и ушел из Ляншаньбо. Но не вернулся я в лагерь вовсе не потому, что забыл свой долг, а потому, во-первых, что о моей престарелой матери некому, кроме меня, заботиться, и, во-вторых, праведник Ло оставил меня при своей священной особе. Опасаясь, что из лагеря сюда придет кто-нибудь искать меня, я умышленно изменил свое имя на Цин Дао-жэнь и вот живу здесь отшельником.

— Но сейчас наш брат Сун Цзян попал в очень опасное положение,— сказал тут Дай Цзун,— и вы, дорогой брат, должны сжалиться над ним и пойти к нему на помощь.

— Как же я оставлю свою мать? Ведь я единственный ее кормилец,— сказал на это Гун-Сунь Шэн.— А кроме того, разве отпустит меня мой учитель Ло? Нет, я никак не могу уйти отсюда!

Тогда Дай Цзун снова стал умолять его и отбивать поклоны.

— Ну ладно, мы еще поговорим об этом! — сказал Гун-Сунь Шэн, помогая Дай Цзуну подняться.

После этого он оставил Дай Цзуна и Ли Куя в комнате, а сам пошел приготовить постной пищи и простого вина. Все это он подал на стол, и они втроем закусили. После этого Дай Цзун жалобным голосом снова стал умолять Гун-Сунь Шэна:

— Если вы, уважаемый брат, не пойдете, то Гао Лянь непременно захватит Сун Цзяна, и справедливое дело, за которое борется наш стан Ляншаньбо, погибнет.

— Разрешите мне пойти спросить об этом у моего учителя,— сказал наконец Гун-Сунь Шэн.— Если он согласится отпустить меня, я пойду вместе с вами.

— Так пойдемте к вашему учителю сейчас же,— сказал Дай Цзун.

— Нет, пожалуйста, не спешите. Переночуйте у меня, а завтра сходим к нему! — сказал Гун-Сунь Шэн.

— Я очень просил бы вас, уважаемый брат, пойти сейчас же испросить разрешения,— продолжал настаивать Дай Цзун.— Ведь сами посудите, для Сун Цзяна, который ждет нас, каждый день кажется годом!

Тогда Гун-Сунь Шэн встал, за ним последовали Дай Цзун и Ли Куй. Они вышли из дому и направились к горе Двух святых. В то время осень была уже на исходе, и наступала зима. Дни стали короткими, ночи длинными.

Вечер быстро приближался. Когда они дошли до половины горы, красный диск солнца уже клонился к западу. Узкая тропинка среди сосен привела их прямо к монастырю праведника Ло. На воротах они увидели красную дощечку с тремя золотыми иероглифами: «Храм Духа Гор».

Войдя в зал для переодевания, они привели себя в порядок, а затем, пройдя под верандой, подошли к Залу долголетия. Увидев, что Гун-Сунь Шэн привел с собой людей, два послушника пошли доложить об этом праведнику, и праведник Ло велел просить пришедших войти.

Тогда Гун-Сунь Шэн провел Дай Цзуна и Ли Куя в Зал долголетия. Праведник в этот момент только что закончил свои моления и сейчас восседал на кресле, напоминающем облако. Подойдя к праведнику, Гун-Сунь Шэн отвесил ему глубокий поклон и затем, почтительно склонившись, отошел в сторону.

Дай Цзун также поспешил низко поклониться. Один Ли Куй смотрел на все происходящее блестящими глазами.

— Откуда явились эти люди? — спросил праведник Гун-Сунь Шэна.

— Это и есть те справедливые братья, о которых я вам рассказывал, учитель,— ответил Гун-Сунь Шэн.— Брат Сун Цзян послал их сюда для того, чтобы они разыскали меня и привели к нему. Дело в том, что начальник округа Гаотанчжоу Гао Лянь применяет против наших войск волшебство. Однако я не осмелился сам решать этого вопроса, и вот пришел просить вашего, господин учитель, позволения.

Выслушав его, праведник Ло сказал:

— И-цин! Однажды ты уже избежал огненной пучины и теперь изучаешь здесь тайны бессмертия. Как можешь ты снова помышлять о том, чтобы вернуться на прежний путь?

— Разрешите нам покорнейше просить вас отпустить в этот раз господина Гун-Сунь Шэна с нами,— сказал Дай Цзун, почтительно кланяясь праведнику,— а когда мы разобьем Гао Ляня, то снова проводим его сюда.

— Как вы не понимаете, почтенные люди,— сказал на это праведник,— что в вашем деле не могут участвовать люди, отрекшиеся от мира. Вы лучше уходите с горы и сами обсудите этот вопрос.

После этого Гун-Сунь Шэну ничего не оставалось делать, как увести Дай Цзуна и Ли Куя. Покинув Зал долголетия, они тут же спустились с горы.

— Что говорил этот святой учитель? — спросил вдруг Ли Куй.

— А разве ты сам не слышал? — удивился Дай Цзун.

— Я не понимаю его дурацкого языка,— ответил на это Ли Куй.

— Учитель сказал, что он не должен идти с нами! — пояснил ему Дай Цзун.

Тогда Ли Куй возмущенно закричал:

— И это после того, как мы проделали такой путь, да вдобавок мне пришлось перенести столько невзгод! Теперь, когда мы, наконец, нашли того, кого искали, он вздумал говорить всякую чушь! Уж лучше бы ему не сердить меня! Вот возьму и разорву в клочья его рясу, а самого старого разбойника схвачу за поясницу и спущу с горы.

— Тебе, видно, хочется, чтобы ноги твои снова были пригвождены к земле! — покосившись на него, сказал Дай Цзун.

— Да нет, не буду, не буду! — сказал, улыбаясь через силу, Ли Куй.— Это я просто так, пошутил!