Реформы в России в 2000-е годы

Препятствием к осмыслению структурных проблем, как общих для «местных» и «приезжих», служит доминирующее в российском обществе понимание интеграции мигрантов, как прежде всего (этно) культурной проблемы. В рамках культурного подхода адаптация и интеграция рассматриваются как освоение мигрантом норм и правил российской культуры, которая, как мы видели выше, определяется через «культурные доминанты» («этническую (русскую) и религиозную (православную)»). Такой подход находит воплощение в учебной литературе для мигрантов. Например, в официально одобренном[28], изданном за счет средств президентского гранта учебном пособии для трудовых мигрантов и преподавателей «Русский язык, история и основы законодательства России» [Русский… 2014], утверждается гегемония «русского народа», при этом «русское» отождествляется с «православным»:

«Что такое “хорошо” и что такое “плохо” в России? Ответ на этот вопрос нам дает православное христианство» (раздел «Правила поведения и бытовая культура» [Русский язык, история… 2014, с. 167–168] и т. д.).

«Культура и история российского государства создавалась главным образом русским народом. В то же время мирное и плодотворное сосуществование разных народов всегда было предметом гордости в российской культуре. Россия прошла долгий путь к централизованному государству. Русский народ стал ядром, сформировавшим вокруг себя многообразное единство народов» [Там же, с. 164].

Несколько иначе та же проблема позиционирования «мигрантов» как культурно и классово отличных от «местных» появляется в различных локальных изданиях, призванных помочь адаптации и интеграции.

В августе 2012 г. на официальной странице петербургской городской программы «Толерантность», была размещена электронная версия «Справочника трудового мигранта» [Справочник трудового мигранта, 2011а]. В этом издании содержится информация о правилах въезда в Россию, профилактике ВИЧ-инфекции, правилах устройства на работу и «полезные советы» о нормах поведения в Петербурге. Буклет небольшого формата был издан «проектом социальной профилактики среди мигрантов “Восток-Запад”» общим тиражом 10 тыс. экземпляров на русском (5 тыс. экземпляров), таджикском, узбекском, киргизском языках и распространялся среди мигрантов.

В нем «полезная» информация, представленная в традиционном текстовом формате, была дополнена «веселыми» картинками, на которых роль «трудовых мигрантов» была возложена на шпатель, кисть, валик и метлу. Именно эта визуальная репрезентация позиции мигрантов стала основным упреком в адрес авторов брошюры (и сотрудников программы «Толерантность», разместивших буклет на своей странице в Интернете) в ходе развернувшегося в середине октября 2012 г. скандала.

Претензии к Справочнику, с которыми сложно не согласиться, можно свести к трем: дегуманизация трудовых мигрантов (изображение в виде хоть и улыбчивого, но строительного инвентаря); ассоциация их исключительно с рабочими специальностями и неквалифицированным трудом (уборка, ремонт, строительство); противопоставление «их образа жизни» тому, «как живут в культурной столице». Первые две претензии адресованы в основном визуальному ряду, сопровождающему текст, последняя – содержанию блока «Полезные советы»[29].

Изображения и «Полезные советы», созданы из перспективы «местного населения», которому приписана позиция «культурных, гостеприимных хозяев», воспринимающих (трудовых) мигрантов как «своих помощников» (т. е. полезных, но не равных себе людей). Именно визуализация этого широко распространенного и популярного в обществе представления об иерархических властных отношениях, связывающих «местных» и «приезжих», вызвала шок. Ничего нового составители Справочника не сказали. Просто изображение более буквально и наглядно показало дискриминационную сущность популярной идеи.

Опыт многолетних исследований показывает, что позиционирование мигрантов как «наших гостей и помощников»[30] воспринимается большинством россиян и, как правило, разработчиками программ «Толерантность» как невинное, не связанное с дискриминацией. Более того, такой подход увязывается с «толерантностью», ибо воспринимается как альтернатива описанию присутствия мигрантов в категориях угрозы. И действительно, в ситуации выбора между образом «злонамеренного чужака, создающего для нас исключительно проблемы» и образом «улыбчивого помощника», второй вариант приходится считать «более толерантным». Однако такая «толерантность» вовсе не предполагает отказа от восприятия «местного» (как предполагается, «русского», «петербуржца» и т. п.) как стоящего на более высокой ступеньке «цивилизационного/культурного развития». Именно такое (иерархическое, патерналистское) видение «толерантности» многие эксперты воспринимают как недопустимое.

Сложившееся в российском обществе отношение к присутствию («иноэтничных») мигрантов, наиболее явно выражается в формуле «мигранты нам нужны, но они [нам] должны…»: