Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Ситуация Забайкальской области также потребовала большей, чем намечалось, командировочной активности окружного суда. Последний на рубеже первого и второго десятилетий ХХ века выезжал из Читы до 30 раз ежегодно, проводя сессии в пяти населенных пунктах[535]. Накануне падения империи учреждение трудилось в режиме 23–25 выездов каждый год. Это количество обуславливалось наличием девяти селений, где суд отправлял правосудие, и систематическим проведением в них примерно по две сессии ежемесячно[536]. Хотя в своей области Чита занимала центральное положение, вопрос осуществления судебной миссии в регионе был также затруднен из‐за сложного географического ландшафта и бездорожья. Горные хребты и бескрайняя тайга, которые лишь узкой полосой пронизывал комфортный для передвижения Транссиб, делали многие местности труднодоступными. Характерное описание состояния сухопутных путей сообщения около города Баргузин на северо-западе области оставил мировой судья 20‐го участка М. Ф. Чапас: «Эти тракты – не дороги в прямом смысле этого слова, а узенькие тропы, составляющие следы от конских копыт; езда по ним возможна только верховая и притом шагом, самое большое – ступью или переступью»[537]. Недаром в 1913 году возникла идея создать на западе территории еще один окружной суд, в Верхнеудинске, сделав судебную систему ближе к населению дальних районов, в том числе Баргузинского уезда[538].

Бурная командировочная деятельность сибирских окружных судов, сопряженная с необходимостью преодолевать гигантские расстояния, определялась установкой власти на централизацию и предписанием соотносить локализацию судебных структур с административным центром.

Сформировавшаяся таким образом практика создавала тяжелейшие для осуществления правосудия условия и вызывала значительные нарушения, которые наносили ущерб скорости и законности судопроизводства. При этом задача приблизить суд к сибирякам отнюдь не была реализована. К примеру, на выездных сессиях Тобольский и Томский окружные суды не рассматривали апелляционные производства, назначая их к слушанию исключительно в губернских городах[539]. В разных углах Сибири замечалась практика формирования выездных составов окружных судов с привлечением местных мировых судей[540] и даже судебных следователей[541], что делало такой «суррогатный» суд не совсем полноценным.

Из-за интенсивных разъездов чиновников жители часто не могли обнаружить окружные суды в местах их «стационарного» месторасположения. По данным В. К. Сальмоновича, когда малочисленный Якутский окружной суд (состоял из трех членов суда и председателя) уезжал в Олекминский и Вилюйский уезды, около двух месяцев ежегодно в самом Якутске было некому отправлять правосудие. Глава учреждения указывал на вопиющие случаи, когда фактическое заведование судом передавалось в руки местного мирового судьи. В Забайкальской области уголовное отделение окружного суда выезжало настолько часто, что в Чите лишь 90 дней в году удавалось организовывать рассмотрение уголовных дел[542]. Уголовное судопроизводство приостанавливалось во время командировок в крупном Тобольском окружном суде, когда все члены уголовных отделений были вынуждены покидать Тобольск одновременно[543]. Порядок выездных сессий замедлил даже досудебное производство по делу о томском погроме 1905 года, предварявшее один из крупнейших в дореволюционной истории Сибири уголовный процесс[544]. 18 августа 1908 года прокуратура передала материалы расследования в Томский окружной суд, но тот смог их рассмотреть на своем распорядительном заседании лишь 24 октября. Председатель суда М. А. Подгоричани-Петрович объяснил двухмесячную проволочку тем, что производство поступило в неудачное время, «когда состав суда находился в разъезде»[545].

Слабая приспособленность сибирской судебной системы к географическим условиям края вызывала дополнительные служебные перегрузки и волокиту, прочно вошедшие в жизнь сибирской юстиции. Согласно одной из ранних оценок практики реализации закона 13 мая 1896 года, члены местных окружных судов «изнемогали под бременами неудобоносимыми»[546]. Медленность судопроизводства и перегруженность служащих судов делами находила особенно заметное статистическое отражение в западносибирских губерниях: в начале первого десятилетия ХХ века Томский окружной суд по количеству нерешенных уголовных дел находился впереди всех окружных судов империи; в конце десятилетия окружные суды Западной Сибири по медленности ведения таких же дел располагались на третьем и четвертом местах в России[547].