Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Нерациональная и исключительно затратная система сибирского судопроизводства вызывала вопросы и сомнения даже в столице. Как считал министр юстиции И. Г. Щегловитов, время на выездные сессии в Сибири затрачивалось «совершенно непроизводительно»[548]. Система действительно требовала корректировки. Сибирские судебные чиновники предлагали исправить первоначальные просчеты в локализации судебных органов и рационализировать их работу двумя способами: введением новых небольших по составу окружных судов[549] или созданием в уездных городах «филиалов» судов с постоянным местопребыванием одного из судей (таким образом судебное делопроизводство находилось бы всегда на месте)[550]. Применительно к первому предложению речь вовсе не шла о каком-то исключительном новшестве. На ближайшей к Сибири с запада территории Европейской России в губерниях давно имелось по два окружных суда: в Вятской губернии они располагались в Вятке и Сарапуле, в Пермской – в Перми и Екатеринбурге. Юрисдикции окружных судов в Оренбурге и Троицке распространялись одновременно на районы Оренбургской губернии и Тургайской области, не ограничиваясь административными границами последних[551].

Однако для того, чтобы установить в сибирской провинции добавочно окружные суды, требовались немалые финансовые средства, которые на нужды правосудия края правительство традиционно выделяло крайне неохотно и умеренно[552]. Медленность и непоследовательность, с какими решалась проблема расширения сети судебных учреждений на территории от Урала до Тихого океана, в целом подтверждают данное правило. До падения империи в регионе появилось всего лишь два новых окружных суда – в Барнауле и Петропавловске на Камчатке, хотя тем или иным образом на это претендовали еще полдесятка городов.

Обстоятельства учреждения Барнаульского и Петропавловского окружных судов демонстрируют вариативность правительственных подходов к решению проблемы. Алтай чрезвычайно сильно нуждался в собственном суде, о чем заявляли барнаульские власти[553] и представители регионального судейского сообщества[554]. На рубеже XIX – ХХ веков численность населения уездов этой части страны росла исключительно бурно, приблизившись в 1910 году к 2,5 миллиона человек. Наиболее значительный рост наблюдался в Барнаульском уезде (таблица 6). Последний занимал центральное географическое положение на юге Томской губернии, к тому же сам Барнаул являлся значимым транспортным узлом. 22 апреля 1910 года был издан закон об установлении в Барнауле окружного суда с распространением его полномочий на Барнаульский, Змеиногорский, Кузнецкий и Бийский уезды[555]. Развертывание деятельности нового учреждения быстро обнаружило степень востребованности юстиции для подданных этого района: общее число возникших уголовных дел в Томской губернии после открытия суда на Алтае мгновенно выросло в 1,4 раза[556].

Таблица 6. Население южных уездов Томской губернии в 1897 и 1910 годах (в тыс. чел.)[557]

Петропавловский окружной суд создавался согласно закону 26 июня 1912 года. Это произошло через три года после образования Камчатской области с центром в Петропавловске[558], отстоявшем от Владивостока на 2 366 верст морем[559]. Являясь малочисленным (всего три члена), новый орган юстиции тем не менее потребовал внушительных затрат: в частности, 45 тысяч рублей на введение в действие, «по постройке зданий для помещения» и «для квартир служащих сего суда» – 185 тысяч рублей[560]. Выделенные деньги были потрачены по назначению, и в маленьком городе появился целый комплекс сооружений из шести небольших зданий[561]. Сомнения в целесообразности установления окружного суда в Петропавловске высказывались еще на стадии рассмотрения соответствующего законопроекта в Государственной думе. Оппозиции в парламенте потребность в новой структуре была неочевидна[562]. Сибирская пресса разделяла это недопонимание: неужели из‐за 11 дел в год имело смысл организовывать судебное учреждение[563]? Население области оставалось мизерным и фактически не росло, составляя в 1897 году 34 658 человек, а в 1910‐м– 36 012 человек[564]. Кроме того, по свидетельству председателя Петропавловского окружного суда, коренные жители, «запуганные историческими условиями жизни», редко прибегали к помощи судебных органов[565].