Рейн

Я почувствовала, как внутри меня пробежал холодок.

Нет.

Это было нехорошо.

Я не знала, кем, чёрт побери, был Ло, но я знала, о ком из МК «Паладин» они говорили.

Трое, кто был очень важен для меня.

Вольф.

Кэш.

И Рейн.

Одна только мысль о его имени, и рвущее на части чувство охватило все внутри, и я опустила взгляд на столешницу, уверенная, что мои глаза выдали бы меня, пока я пыталась изобразить маску полнейшего безразличия.

Дерьмо.

Что бы ни произошло, я была уверена, что это добром не кончится.

Зачем им забираться в лагерь к Ви, зная, что у них отберут их оружие, зная, что они будут в меньшинстве?

Это было глупо.

Безрассудно.

Хлопнула закрывшаяся дверь, и я услышала шаги, направлявшиеся к нам.

Я развернулась на своем стуле, лицом к коридору, как только они вошли.

Мой взгляд немедленно нашел Рейна.

Он смотрел на меня.

И по тому, как сжались его челюсти, его маска безразличия на лице могла меня постыдить.

– Ванесса, – произнес женский голос, и моя голова дернулась, чтобы я увидела высокую блондинку, стоявшую рядом с Кэшем (который смотрел на меня с ужасом). Видимо, он растерял свою маску, войдя в дверь.

– Лола, – произнесла моя мать. Ласково.

Я обернулась, чтобы увидеть, как она нежно улыбается женщине, которая пришла с моим «Паладином».

А потом, к моему полнейшему, непреодолимому ужасу... женщины последовали друг к другу через комнату, целуя друг друга в щеки.

Мой взгляд снова вернулся к мужчинам «Паладина», которые внезапно напряглись.

Срань Господня.

Я была совершенно уверена, что дела перешли из состояния «полного дерьма» в стадию «охренеть какое, мать твою, дерьмо» за какие-то десять секунд.

Взгляд Вольфа встретился с моим, и там пылал огонь.

И я знала.

Я знала.

Что-то было не так.

Блядь.

Глава 27

Рейн

– Она, блядь, не в своем уме, – сказал Кэш, наклонившись к моему уху, когда мы наблюдали за тем, как Ло ходила кругом, тыкая пальцем в плечо разным людям, и говорила им ждать её в «штабе».

После слова «штаб», я, чёрт побери, был полностью согласен с Кэшем.

«Штаб» – это кирпичное здание в центре контейнеров. И думаю, что я практически был готов к тому, что это могло оказаться домом Ло. Но, нет. Ло жила в комнате по типу казармы вместе со всеми людьми. И двумя другими женщинами, которые были у неё в рядах.

С виду «штаб» был обычным кирпичным домом. С внутренней части кирпичные стены были укреплены частями от контейнеров. Окна были из поликарбоната, как я заметил после того, как постучал по одному из них, проходя мимо. Пуленепробиваемые. Дальше – хуже.

Потому что стены были обклеены плакатами. Это были постеры, сплошь покрытые картинками, графиками и планами для их текущих операций.

Два удара. Один был предназначен для долбанного сенатора. Он был мешком дерьма. Но тем не менее не переставал оставаться сенатором.

Три проекта по слежке. Один – за государственным учреждением. Другой – за энергетической компанией с пятью сотнями рабочих мест. Третий – парк для собак. Они, блядь, издеваются? ... долбанный парк для собак.

А следом шла целая коллекций фотографий по преступным операциям с миниатюрным изображением каждого члена организации.

– Там наш долбанный лагерь,– сказал Кэш, кивая головой в сторону картинок.

Так и было. Она вела наблюдение за нами.

Так же, как и за другими организациями в радиусе двух штатов.

Включая Ви.

И организацию Лионе.

Я прошел вперед к доске, увидев фотографию Ричарда, в костюме, без улыбки. Рядом с ним была фотография Саммер. Фотография из обычной жизни, где она сидит в каком-то открытом кафе в белом сарафане, а на её лице широкая улыбка.

Это было как удар прямо в грудь.

Потому что она больше так не улыбалась.

Открыто.

Беззаботно.

Она улыбалась. В основном, когда была со мной. Это были разные улыбки. Ленивые, когда она просыпалась и что-то бормотала, прежде чем прижаться ко мне. Хитрые, когда она собиралась сделать что-то, чтобы добиться своего. Удивленные, когда кто-то говорил что-то смешное, а она не была уверена, могла ли рассмеяться на это или нет.

Но они никогда не были такими, как на фотографии.

Потому что теперь, когда она улыбалась, эти улыбки были наполнены хорошими знаниями того, как легко у неё могли забрать счастье. Эти улыбки были полны её личных демонов.

Я провел рукой по лицу, уставившись на фотографию, пытаясь запомнить её, поклявшись самому себе, что сделаю все, что было в моих силах, чтобы снова увидеть одну из таких её улыбок. И не важно, сколько времени это могло занять.

– Чувак, у неё целая доска с теориями правительственного заговора. О вакцинации, продовольствии и остальное дерьмо. Она, блядь, не в своем уме.

Я вздохнул, отворачиваясь от фотографии.

Он оказался прав.

Она была безумной.

Но было слишком поздно поворачивать обратно.

– Хорошо, думаю, что с одной стороны это хорошо, что она сумасшедшая,– сказал я, пожимая плечами.