Рейн

– Думаю, что ты утратила свое право задавать вопросы о моей жизни в тот день, когда похитила меня ради права быть наркоторговцем, – ответила я. Что я могла сказать? Моя мать вытащила наружу подростка, сидевшего внутри меня. И я по-прежнему была единственной, у кого был пистолет. Ну, по крайней мере, я была той, у кого он был в руках. И я чувствовала себя практически неприкосновенной. Практически.

– О, не будь такой жестокой. Ты заработаешь морщины, – сказала она, махая рукой на моё поведение. – С кем у тебя секс, это, на самом деле, не моё дело. Однако я уверена, что твой отец будет иметь проблемы с человеком, который управляет бандой байкеров вне закона. Он так тебя воспитывал? – рассмеялась она, закатывая глаза. – Кем был последний парень, с которым ты встречалась? Биржевой брокер? Это он, правда?

Я с трудом вздохнула, чувствуя, как Рейн обнял меня, его тело позади меня было напряженным. – Да, – честно ответила я.

– И даже он не был хорош для твоего отца.

Это было правдой.

Меня нещадно отчитывали за это.

– Мне просто любопытно, потому что если ты остаешься здесь и свяжешься с тем, кто в свое время мог бы быть моим врагом... ладно...

Ладно, я тоже была ей врагом.

Неужели она думала, что я могла быть кем-то, кроме её врага, независимо от того с кем я встречалась. Но, думаю, что вы не можете ждать рациональности от иррациональных людей.

– Итак, как долго вы вместе?

О, Боже мой.

У нас не было такого разговора. Это был довольно нехороший разговор для ужина, когда ты, наконец, привела свою вторую половинку для знакомства с родителями. Это был совершенно новый уровень неудобства, когда ты ведешь беседу прямо над мертвым телом, с пистолетом в руках, когда ожидаешь доставки заложника.

Честное слово.

Кто имел дело с такой ситуацией?

Чёрт, я даже не была уверена в том, что мы с Рейном вместе. Прямо, чтобы по-настоящему вместе. Мы никогда не разговаривали о том, кто мы друг другу. Мы просто типа... делали свое дело.

– Три недели, – ответил Рейн, удивив меня, заставив мое тело дернуться.

– Три недели, – размышляла она, поджав губы. – Итак, прямо с того момента, как ты ушла отсюда.

Убежала.

Я сбежала отсюда.

– Я нашел её той ночью, – согласился Рейн.

– И ты просто... забрал её? Вот так просто?

– Вот так просто, – согласился он.

Они на самом деле вели эту беседу? Когда я стояла между ними? Это был совершенно новый уровень ненормальности, что у меня даже не было слов.

– Когда она выйдет отсюда... – начала Ви.

– Она моя, – сказал Рейн, его голос был резким.

Я его?

Слова заставили все задрожать внутри меня.

Я его.

Эта мысль сделала меня настолько счастливой, что мне пришлось собрать все свои силы, чтобы улыбка не растянулась у меня на лице.

Ви кивнула. – Она не из тех девушек, которые подходят для твоего образа жизни.

В ответ на это Рейн рассмеялся. – Ви, не хочу тебя обидеть, но ты, чёрт возьми, понятия не имеешь, о чем говоришь. – Я напряглась, ожидая, что Ви разозлится, но этого не произошло. Её голова наклонилась, она взмахнула рукой, этот жест говорил «продолжай». – Когда мы поймали твоего парня, попросили её спуститься вниз и просто кивнуть, если он был одним из твоих. Она выбила из него всё дерьмо. Она попросила меня повеселиться, убивая его. А потом она так завелась, что мы с ней трахались прямо напротив того здания.

О.

Боже.

Мой.

Нет.

Он только что не говорил этого.

Моей матери.

Конечно, она была долбанной психопаткой, которая мучила меня несколько месяцев. Но она по-прежнему была моей матерью. И ей не говорят о том, как кто-то трахал её дочь.

Ви рассмеялась, глядя на меня. – Может в тебе больше от меня, чем я думала.

О, Боже.

Я, на самом деле, надеялась, что это было не так.

Если бы у меня был выбор быть похожей на кого-то из двоих родителей: на психопата, мучителя, убийцу и торговца людьми или на урода, помешанного на контроле, холодного, постоянно считающего наркодилера. Что же, я бы выбрала холодного, постоянно считающего, помешенного на контроле урода. Но даже если я сказала это, я знала, что все равно это было не моё. Я была темпераментной. Лишь однажды выйдя из-под контроля своего отца, я стала острой на язык. В своей шкале злости я поднялась от нуля до отметки девяносто за две и семь десятых секунд. Я была импульсивной.

О, Боже.

Я была, как моя мать.

Я была, как моя мать!

– Расслабься, – сказал Рейн мне на ухо, его тон был властным, совсем не милым.

Телефон Ло зажужжал, и она потянулась за ним, посмотрела вниз и быстро отправила какой-то текст.

– Они будут через пять минут, – сообщила она, убирая свой телефон.

– Саммер, дорогая, – сказала Ви, глядя на меня. – Я боюсь, что тебе придется отдать Даниэлю свой пистолет до того, как твой отец появится здесь.

– Нет, – машинально ответила я. Это был мой единственный козырь. Я не могла просто так отдать его.

Но Даниэль уже двигался в мою сторону, его ладони по-прежнему были открыты. – Убери свой палец со спускового крючка,– сказал он, его голос стал мягче.

– Детка, отдай ему свой пистолет, – потребовал Рейн. Не мягко. Снова.