Рейнские легенды

С тоской следила Ута за пожаром: огонь пожирал и ее счастье! Ни молитвы, ни слез не оставалось у Уты — она смотрела и прислушивалась, прислушивалась и смотрела: кровавым светом облита была вся окрестность, кровавые волны катил за минуту до того тихий серебряный Рейн!

— Ута! Ута! — раздался вдруг голос ее милого: белый парус, озаренный тем же кровавым светом, быстро несся к Эренфельсу.

— Спишь ли ты, Ута? Ута, Ута! — доносился до нее голос, и чем быстрее несся парус, тем громче раздавался призыв.

У подножия башни Уты лодка спустила якорь. Ута была уже в ней и обнимала своего Генриха.

— Я осужден, Ута, — говорил он ей, — голова моя оценена императором — утлая ладья моя несет меня по волнам родного Рейна, несет туда, куда влечет меня моя судьба. Прощай, Ута! Не верь моим врагам и сохрани для меня слезу воспоминания!

— О мой друг, о мой Генрих, лучше смерть, чем разлука!

— Так бежим! в Шванау обвенчает нас старый аббат, друг моего отца, и союз наш не расторгнет даже сам папа!

— Нет, Генрих, счастье не суждено нам! мой отец сказал мне сегодня: дочь должна повиноваться отцу, подданная — императору. Проклятье — удел непослушных! Это проклятье — вечные путы, не сбросить мне их! В отдаленной келье скроюсь от мира и, молясь за тебя, буду ждать смерти — желанной теперь для меня гостьи.

— Ута, я невинен, но осужден и изгнан. Даже ты не идешь за мной. Зачем же мне жить и страдать?

— Жизнь коротка и смерть соединит нас, мой дорогой!

— Смерть соединит нас, говоришь ты, — чего же ждать нам, Ута? Волны родного нам Рейна покроют наши тела, а ночь на своих темных крыльях унесет наши грешные души к престолу Того, Кто все видит и все прощает!

Положила Ута голову на плечо Генриха: «Смерть соединит то, что разъединяет жизнь!» — тихо сказала она.

Не было слышно ни крика, ни громкого всплеска, только большой серебристый круг зарябил и заискрился, широко разбегаясь по Рейну. Затем все затихло...

— Вот как играет большая рыба в лунную ночь! — подумал сторож, стоявший на башне Эренфельса.

На другой день нашли крепко обнявшиеся тела Уты и Генриха: нельзя было разлучить их — так и покоятся они в одном гробу.

Смерть соединила навеки то, что грозила разлучить жизнь!

А Эренфельс стоит и поныне... Но помнит ли он, что жила в стенах его Ута? Кто знает?..

Русалка

На крутой скале на берегу Рейна стоял старинный замок Штауфенберг. Один из последних владетелей его, молодой рыцарь Петр Штауфенберг, был храбрый и доблестный воин, но времена тогда были глухие — крестовые походы кончились, большие европейские войны еще не начинались, а мелкие распри и ссоры не привлекали молодого рыцаря. Одиноко жил он в своем огромном замке и почти целые дни проводил на охоте.

Но вот раз весной, гоняясь за оленем, заблудился рыцарь в большом соседнем лесу: кружил он, кружил, но никак не мог выбраться, и так устал, что едва-едва дотащился до полянки, где, весело журча, протекал между деревьями светлый ручей и манил усталого охотника отдохнуть в прохладной тени.

Снял рыцарь шлем, напился чистой, как слеза, воды, лег под густым развесистым дубом и крепко заснул. Снилось ему чудное, тихое, словно баюкающее пение, и когда он проснулся и поднял глаза, то увидал над собой на дубу красавицу в длинной белой одежде, всю озаренную заходящим солнцем. Она пела, заплетая в косу свои длинные мокрые волосы.

Залюбовался рыцарь прекрасным виденьем и, наконец, не выдержал и спросил девушку:

— Кто ты, сестра моя? Очаровательная ли лесная фея или земное существо?

Испугалась девушка и хотела было бежать, но рыцарь удержал ее:

— Я не причиню тебе зла, — сказал он ей, — не убегай от меня. Каждый рыцарь обязан защищать женщину, а не наносить ей вред. Оставайся здесь, я же сяду у подножия дуба и буду любоваться тобой издали. Девушка покраснела, но осталась сидеть на дереве, тщательно укутывая ноги своею длинною одеждою. Тут рыцарь увидал, что она босая.

— Не твои ли это владения? — спросил ее рыцарь. — Я заблудился и попал в это совершенно мне незнакомое место. Прости, что я нарушил твое уединение.

— Я должна просить прощенье у тебя, благородный рыцарь, — возразила девушка, — это твои владения, и если ты влезешь на дерево, то увидишь, что твой замок в двух шагах отсюда. Я живу на дне Рейна, но часто прихожу сюда, к этому светлому ручью, и буду тебе благодарна, если ты позволишь мне и вперед по-прежнему приходить сюда.

— Может быть, ты согласишься навсегда остаться в моих владениях? — спросил ее рыцарь.

— Как могу я навсегда остаться в твоих владениях? ведь я же живу на дне Рейна. Ты, верно, не понял меня.

— Нет, я понял тебя. Я давно ищу себе невесты по мысли и никак не могу найти! Приходится жить одному в моем большом замке. Теперь я нашел тебя, прекраснейшая на свете! Будь моей верной подругой и повелительницей!

— Я — русалка, благородный рыцарь, и смертные не берут нас себе в жены, — грустно отвечала девушка.

— Почему же не жениться мне на русалке? — горячо возразил рыцарь.

— Ничего не могу сказать тебе теперь: должна я вернуться на дно Рейна — час мой пробил. Завтра в то же время приходи сюда за ответом.