Реки Лондона

Сложно сказать, был ли у каретного сарая второй этаж изначально, для выездных лакеев или еще для кого, и его потом где-то в 20-е годы перестроили, или же он появился позже, когда делали новый потолок и закладывали кирпичами старый въезд. Потом кто-то решил прикрутить к стене снаружи шикарную кованую винтовую лестницу, и теперь она вела прямиком на второй этаж сарая. Когда я впервые рискнул подняться по ней, то с удивлением обнаружил, что минимум треть покатой крыши с южной стороны занимает большое окно. Оно было мутное, грязное, несколько секций треснуло, но тем не менее оно пропускало достаточно света, чтобы можно было разглядеть груду каких-то вещей, затянутых чехлами от пыли. В отличие от мебели в особняке здесь пыль покрывала чехлы пушистым ковром – видимо, Молли никогда не заглядывала сюда с тряпкой.

При виде тахты, китайской ширмы, разнообразных маленьких столиков и вазочек для фруктов еще можно было задуматься, для чего служила эта комната. Но мольберт и высохшие от времени беличьи кисточки позволяли сделать однозначный вывод. Кто-то устроил здесь художественную мастерскую, об этом говорила и батарея пивных бутылок, ровным рядком составленных у южной стены. Возможно, какой-то ученик вроде меня или даже маг, страдавший алкоголизмом.

В углу, аккуратно завернутые в коричневую бумагу и перевязанные веревочкой, стояли картины. Холст, масло. Несколько натюрмортов, а также портрет молодой женщины, написанный довольно неопытной рукой. Но даже несмотря на это, от картины прямо-таки веяло беспокойством изображенной на ней женщины. Следующий портрет был написан гораздо более профессионально. Он изображал джентльмена эпохи короля Эдуарда. Джентльмен сидел, откинувшись назад, на той самой тахте, которую я обнаружил под одним из чехлов. В руках у него была трость с серебряным навершием. На миг я подумал, что это Найтингейл, но человек этот казался гораздо старше, и глаза у него были ярко-голубые. Может, это Найтингейл-старший? Следующая картина, работы, вероятно, того же мастера, была выполнена в стиле ню. Увидев лицо натурщицы, я был так поражен, что поднес картину поближе к окну, чтобы присмотреться получше. Но нет, ошибки быть не могло. Это была Молли. Бледная, обнаженная, она полулежала на тахте и смотрела куда-то в сторону из-под тяжелых полуопущенных век. Одна ее ладонь была опущена в вазочку с вишнями, стоявшую на столике рядом. Точнее, хотелось верить, что там вишни. Полотно было импрессионистским, с крупными мазками, и сказать точно я не мог. Что-то мелкое и темно-красное, точь-в-точь как губы Молли.

Осторожно завернув картины обратно в бумагу, я вернул их на место. Потом тщательно осмотрел комнату на предмет прогнивших или потрескавшихся балок – в общем, всего того, что может внезапно свалиться на голову.

В дальнем конце комнаты я обнаружил запертую служебную дверцу со стороны двора, над ней висела подъемная балка – вероятно, чтобы класть сено в кормушки упряжным лошадям. Я потянулся проверить, надежно ли она закреплена, и, случайно обернувшись, увидел в одном из окон особняка лицо Молли. Не знаю, чему я удивлялся больше – что кто-то уломал ее раздеться донага или же что за последние семьдесят лет она ничуть не изменилась. Молли тут же исчезла, вряд ли она успела меня заметить.

Обернувшись, я вновь оглядел комнату.

Годится.

В разное время то один, то другой мамин родственник обязательно зарабатывал на жизнь уборкой офисов. Это занятие стало для целого поколения эмигрантов из Африки такой же устойчивой традицией, как процедура обрезания и любовь к футбольной команде «Арсенал». Мама сама так работала и частенько брала меня с собой на службу, чтобы сэкономить на няне. А когда африканская мама берет ребенка с собой на работу, это подразумевает, что он будет работать вместе с ней. Поэтому я очень быстро выучился обращаться со шваброй и салфеткой для стекол. И вот на следующий день после практики я вернулся в каретный сарай с пачкой резиновых перчаток и пылесосом «Ньюматик», позаимствованным у дяди Тито. Должен сказать, убираться при помощи пылесоса мощностью в 1000 ватт – это совсем другое дело! Теперь главное было не повредить пространственно-временную ткань Вселенной. Через интернет я нашел мойщиков окон, и пара склочных румын теперь оттирала мою застекленную крышу, в то время как я сам прилаживал шкив к подъемной балке. Тут как раз и грузчики приехали, привезли телевизор и холодильник.

Кабель должны были провести только через неделю, а пока я принялся усердно тренироваться и заодно начал выяснять, где искать Отца Темзу.

– Эти поиски – хорошая практика для вас, – сказал Найтингейл. – Они дадут вам базовое представление о том, какие сущности населяют долину Темзы.