Рекло. Роман об именах

– Тебе не хворать, Вер. Хорошо, муж – вот тоже хорошо, карашей вот чиштит. Думаю, может, уху сегодня шделать, – задумчиво сказал бабушка Солка.

– Ну сделай. Ты его, небось, едой-то и удегхживаешь. Как с такой шепелявой только жить.

– Может и едой. А чего, он должен был ш такой каргой что ли жить, которая «Р» не выговаривает? У меня-то хоть вше в шемье так говорят, никуда не деться. А у тебя ж только ты. Дура ты. Он шо мной тогда на танцах пошёл, потому что ты ш Ванькой Радионовым- то обжималашь.

– Так я обжималась, чтобы его и пгхивлечь. Мы ж с тобой еще тогда говогхили, что мне он нгхавится, а ты всё равно.

– Это было уж шкока лет назад, так и «пгхивлекла» бы, чего ты. У тебя и швой муж давно ешть, чего ты заладила-то.

– Да-а-а-а. Ванька тоже хороший, жалко, что пил. Дугхак одним словом, хоть счастливый помегх. Слушай, я тебе сегодня петунию пгхинесу, молока мне сцедишь? Чай на лавке попьём?

– Попьём. Только я к тебе не ша этим пришла. Вот у меня тут товарищ ш немой рукой. У тебя машт-то та ошталашь?

– «Ошталааашь», – подруга бабушки Солки её передразнила, – конечно, осталась. А это чей? Внук что ли твой? Так ему же недавно вот только двенадцать исполнилось. Глянь какой! И волосы отгхастил. И чегхнявый какой-то стал.

– В глазах у тебя черняво штало. Это Вашиле, к Богдану приехал. Его молнией шандарахнуло, рука-то вон и тю-ти, но Никита Шоломонович шказал, что должно пройти.

– О, пгхям как деда твоего! Кстати, знала я одного Василе…

– И я тоже шнала. Шлушай, так у тебя машь-то шейчаш? Поболтать-то мы ушпеем.

– Слушай, да. Вот пгхямо здесь. У меня нога сегодня отнималась. Похоже, на погоду. У тебя как?

– Да тоже нога ныла шегодня-то. Может, дело к жаре идет.

– Во. Дехгжи, но только вегхни обязательно. Я может сегодня вообще без неё ходить не смогу.

Бабушка Солка вышла из сторожки, взяла меня под руку и потащила к ближайшей скамье. Затем сказала: «Держи, внучечек. Растирай» и вручила мне какой-то тюбик без опознавательных знаков. Делать было нечего, да и хуже явно бы не стало. Меня одолевал интерес, поэтому я спросил:

– Это в сторожке была ваша подруга? Она тут сторожем работает?

– А. Да это Вера, мы ш ней давно шнаемшся, ещё ш девичешства. Работает тут уж давно. Пришматривает за кладбищем.

– А от кого его тут сторожить?

– Не шнаю. Интерешный ты, правда на моего внучка похож. Кто тут прийти может, один бог шнает. Может, вообще крокодил забежить, а шторожа нет.

– Так она и не сделает ничего с крокодилом.

– Вера-то? Шделает-шделает. Ещё как шделает! Не бойша.

В этот момент мимо забора проходила Она в весеннем нежно-розовом платье с рюкзаком за спиной, она держала в руках мольберт. Увидев меня, Она поставила мольберт возле забора и направилась в мою сторону. Она поздоровалась с бабушкой Солкой и передала ей что-то со словами:

– Вот, не забывайте поливать. Они очень к воде чувствительны. Надеюсь, что нога ваша прошла. Передавайте привет домашним. Можно я Василе у Вас заберу? Одной трудно все тащить.

– Та шабирай. Я-то прошто ш рукой ему помочь хотела и вот помогла-то. Вашиле, ты шаходи, мы тебе рады будем. Надеюшь, муж воду не шабыл выключить. Ульёт-то вше, как в прошлый раз.

На слове «прошлый» бабуля свистнула так, что я оглох. Бабушка Солка ушла, оставив меня на лавке с Оной. Она уставши присела и начала разговор:

– Как рука?

– Ничего. До сих пор не чувствую. Мазь только нанесли, но чувствует моё сердце, что она не поможет. Зато пахнет мазь даже очень ядрено. Навевает ностальгические воспоминания. Блин, а как я тебе помогу с моей больной рукой? Мольберт в одной руке не унесёшь.

– А я и не о мольберте. Понесёшь рюкзак. У нас на сегодня дело есть до вечера, а потом уже можно пойти на вечерний сеанс.

– Дело? Что-то опасное? – в шутку спросил я.

– Возможно, – очень серьезно ответила она.

– А почему ты вообще со мной тусуешься? Неужели, здесь нет людей интереснее или какой-то своей компашки?

– Я выгляжу экстравертно?

– Ну не совсем, – хмыкнув сказал я.

– Вот и оно. Плюс, здесь нет людей твоего возраста. А взрослые неопределенные люди скорее вызывают сочувствие. А ты. Видно, что рано или поздно ты куда-то придёшь. А вот куда – это интересно.

– Допустим, твой ответ учтён. Отдохнула? Куда направляемся?

– Для начала, сбросим весь балласт. Не отставай.

Она бросила мне в руки свой рюкзак. Там будто два ведра кирпичей было. Путь до её дома мне казался самым настоящим испытанием. Под конец каждый шаг давался с огромным усилием, плечи просто безбожно ныли и ноют слегка до сих пор.

– Да что у тебя там такое в портфеле? – не выдержав спросил я. – По ощущениям, ты где-то украла кусок слона.

– Это не портфель, а рюкзак. И Василе… Я же не живодерка. Возьми и проверь, что там. Я не против.

Открыв рюкзак, я увидел груду кирпичей. Вот что бывает, когда живёшь в мире постмодерна? Или это жизнь шутит в модерновом стиле? До сих пор не разобрался в какую когорту отнести эту ситуацию. Тем не менее, дурацкая ситуация закрепила свой статус не менее дурацким диалогом:

– Тут реально кирпичи? – спросил я. – И зачем?