Религии мира. История духовных поисков человечества

В эту же эпоху в среде искателей премудрости и духовного просвещения создается еще один вид текстов – Упанишады. Из всех перечисленных это самые философские, концептуально мировоззренческие книги.

«Упанишада» буквально означает «сидеть у ног». Отличительная черта этих текстов – диалоговая форма, живое общение старшего и младшего, вовлекающее и читателя в поток обсуждения мировоззренческих вопросов, и вопросы эти весьма разнообразны. Что поистине существует, а что только кажется? Кто такой бог? Кто такой человек? Что такое мир? Как они соотносятся друг с другом? Любопытно, что по ходу чтения Упанишад выясняется, что беседовать на важнейшие мировоззренческие темы могут не только люди, но и боги.

Однако, если мы, следуя привычке, сформировавшейся в европейской культурной среде, попытаемся искать в текстах, осмысляющих Веды, что-то вроде «Суммы теологии» Фомы Аквинского, где бы все было по порядку логически изложено, то будем разочарованы. Задача Упанишад – не выстроить схоластическую систему и нарисовать догматическую схему, а погрузить читателя в живую атмосферу брахманической религиозности. Естественно, мы также не можем указать на авторов этих древних книг.

Считается, что наиболее авторитетных упанишад 108, к ним со временем появились комментарии. Некоторые из Упанишад переведены на русский язык – этим еще в советский период занималась Академия наук. Ниже мы приведем очень яркий пример диалога из Чхандогья-упанишады, где персонажи рассуждают об особенностях мироздания.

* * *

Иногда Брахманы, Араньяки и Упанишады называют брахманической прозой, тем самым противопоставляя их Ведам – поэтическим гимнам.

Можно провести некоторую условную параллель с литературой православной традиции. Тогда Веды мы бы сравнили с Псалтирью (хотя последняя значительно меньше по объему). Чем они похожи? И там, и здесь нет какой-либо целостной богословской концепции – это комплексы поэтических песнопений, в которых можно вычленить образы и идеи и понять, кого в этой традиции прославляют и чтят.

Брахманы можно уподобить богослужебно-уставной литературе, в частности Типикону и текстам, истолковывающим богослужение.

Араньяки – это аскетические книги, их можно было бы уподобить текстам аскетической традиции, например «Добротолюбию» или «Лествице», наставляющим на личном пути духовного делания.

И наконец, Упанишады с их мировоззренческими, богословско-философскими вопросами – это подобие богословской святоотеческой литературы в широком смысле, с рассуждением на различные мировоззренческие темы.

Заметим, что сами индуисты не могут точно сказать, сколько у них священных книг (собственно, по аналогии и христиане, например, не могут сказать, сколько у них святоотеческих писаний).

Веды, Брахманы, Араньяки и Упанишады в совокупности называются шрути – буквально «слышание». Интересно, что в христианстве «писание», а в индуизме «слышание».

При этом главный вопрос – кто кого слушает? Европеец, возможно, нарисует себе в голове такую схему: кто-то в древности услышал божественные словеса, изрек их в форме пророчеств, кто-то это записал – и вот получились священные книги, то есть человек слушает богов.

Однако здесь все совершенно наоборот. Поскольку сердцевина этих книг – гимны, а воспевают их люди, то слушают-то как раз боги. Это тексты, предназначенные для слуха божеств, а люди – всего лишь их исполнители.

Я мыслю – значит, я Атман

Один из главных, ключевых терминов индуизма – Брахман. Мы упоминали, что он обозначает среди прочего божественность как категорию. В Ведах воспеваются конкретные боги – Агни, Индра, но и термин «брахман», как абсолютная божественная реальность, там уже присутствует.