Религия Библии. Христианство

Анализ этих Кумранских текстов и сравнение их с един­ственным упоминанием в Библии «сына человеческого, грядущего с облаками небесными» [Дан. 7:13-14], позво­ляют предположить, что, по крайней мере в последние два века перед Рождеством Христовым, а возможно, и на­чиная с эпохи плена, в народе Библии распространяется ожидание пришествия или даже вера в пребывание среди людей совершенного человека (сына человеческого), ко­торый одновременно является и Сыном Божиим, рожден­ным от Бога Его избранником, судьей и помазанником. Само именование этого помазанника сыном человече­ским должно было в библейском контексте подчеркнуть именно его человеческое естество, его человеческую при­роду. Ведь Библия множество раз употребляла слова «че­ловек» и «сын человеческий» как абсолютные параллель­ные синонимы. Тот, кто идет с облаками небесными, и тот, кто рождается от Бога, — это человек. Пророка Даниила, по его собственному признанию, это видение привело в трепет и смутило. Ведь учение Библии, если исключить первые главы книги Бытия, все время говорит о безмер­ной пропасти между человеком и Богом. Знание, что че­ловек «образ и подобие Божие», крепко забыто. Даже ду­мать о бессмертии, о воскресении мертвых, об общении Бога и человека через своих посланников-ангелов садду­кеям кажется нечестивым. А уж тем более мысль о том, что в человеке сосуществуют (по крайней мере, могут со­существовать) обе природы — и тварная, и божественная, кажется столь невыносимой, что за это могут запросто побить камнями. Но теперь, в последние века дохристи­анского мира, учение это в еврейском народе распростра­няется вновь. У ессеев-кумранитов мы ясно видим со­единение природ в Учителе праведности — Мессии. И это не какое-то особое существо, но совершенный, парадиг- мальный (если позволено будет употребить этот грече­ский термин) человек. Он совершенен, а другие люди не­совершенны. Но он учит тех несовершенных, кто хочет стать совершенными, пути к совершенству. Потому-то он и именуется наставником и учителем. И поскольку он од­ной природы со своими учениками, ничем не отличает­ся от них сущностно, у учеников есть возможность, име­ется шанс вырасти в меру своего Учителя.

Учение, заложенное в первых главах книги Бытия и потом преданное забвению из-за его жизненной неак­туальности, неожиданно актуализируется в самые траги­ческие, самые трудные века древнего еврейства. Почему?

Видимо, дело в том, что надежда на эмпирического че­ловека, на судью, пророка, царя, вождя, первосвященника становится все более и более иллюзорной. Исторический опыт еврейского народа в эпоху Второго Храма, когда на­пряженные упования на счастливую и праведную жизнь после возвращения в Землю Обетованную рассеялись как дым при соприкосновении с действительностью, утвер­ждает по крайней мере часть народа в мысли, что ста­рые надежды тщетны: «Не надейтесь на князей, на сы­на человеческого, в котором нет спасения... Блажен, кому помощник Бог Иаковлев, у кого надежда на Господа Бога его» [Пс. 145: 3-5]. Таков опыт послепленного Израиля. Еще недавно мы полагали, что он, по крайней мере до на­чала христианской проповеди, исчерпывающий. Теперь мы знаем, что это не так.

Надежда на «сына человеческого» оставалась среди некоторых израильтян, как показали рукописи Мертвого моря. Но этот «сын человеческий» оказался не обычным человеком, а человеком в его изначальном естестве — че­ловеком, не пораженным грехом. Такой человек может быть сыном Божиим, а человек, имеющий в себе семя падшести, наследие грехопадения Адама и Евы, — не мо­жет. Он — только «прах, и в прах возвратится» [Быт. 3:19]. Все попытки Бога, да и людей, вернуть этому «человече­скому праху» первозданное совершенство не увенчались успехом — люди отвергали руку Божию, праведники осту­пались и падали.

Большинство израильтян все равно верили и надеялись, что придет «лев из колена Давидова», потомок древних, до- пленных царей, и создаст новое великое и благочестивое царство. Но люди разумные при этом понимали, что ес­ли два десятка допленных царей, даже такие великие, как сам Давид и его сын Соломон, не смогли воздвигнуть не­зыблемое и счастливое царство, то на чем основаны наде­жды, что кто-то сможет сделать это в будущем? На проро­чествах? Быть может, но пророчества толкуются различно.

И вот как раз в эти века отчаяния и сомнения появ­ляется, как теперь мы знаем, учение, что учитель и царь (помазанник), который восстановит величие Израиля, бу­дет человеком необычным. Он будет сыном человеческим и одновременно сыном Божиим. Дыхание жизни, вду­нутое Богом в Адама и сделавшее его «душою живою» [Быт. 2:7], — это Божественное семя будет в этом Учителе и Мессии неповрежденным, как и естество перстное. Потому-то именуется он «порождением Божиим» и «ду­хом Его дыхания» в кумранских текстах. Более того, ес- сеи-кумраниты твердо верили, что он уже жил, и создал их общину, и умер как человек, и воскреснет вновь, что­бы судить всех людей.