Ремесло Небожителей

– Ах ты ж паскудница! Ах ты ж хитрованка облезлая! Ишь, удумала чего – монеты за товар подпорченный получить! – Тётка-трактирщица вцепилась бы Илве в косы, а то и глаза попыталась бы выцарапать, случись подобное в Наземье. Но в Небесном Госпитале разговор совсем иной. Лекарь даже голос повышать не стал:

– А ну, толстозадая, хватит слюной брызгать. Говори коротко – подтверждаешь мену?

– Да на кой она мне сдалась – такая мена?! Я и задарма её болячки не возьму!

– Тогда пошла вон.

– Как так – «вон»? Я ж за проезд заплатила…

– Вон. Или блюстителей позвать?

Трактирщица хапнула ртом воздух, выпучила глаза, будто здоровенная жаба – платье её как раз и было болотно-зелёного цвета. Повернулась к Илве:

– Ну, паскудница, подожди, вернёмся в Княжград, там уж я…

Лекарь потянулся к приделанному рядом со столом шнурку. Тучная, неповоротливая трактирщица вылетела из кабинета, точно из болтострела запущенная, откуда прыть взялась? Тем не менее лекарь за шнурок дёрнул. Звонка слышно не было, но Илва не сомневалась – он сейчас звонит именно там, где надо. Ей сделалось страшновато.

– Мне тоже – вон? – спросила.

– Разумеется, – кивнул лекарь. И, развернувшись на стуле, указал на дверцу в противоположной стене. – Вон – туда.

Илва посмотрела на шнурок, вспомнила надменные рожи блюстителей, коих успела повидать в Небесном Городе, и передумала переспрашивать, пошла, куда велено. За дверью была ещё одна комнатка, на лекарский кабинет или лазаретную палату не похожая. Белые стены, белый потолок. И пол белый, хоть, ясное дело, не извёсткой беленный. Тому, что в небесных домах окон зачастую нет, Илва уже не удивлялась. Из мебели в комнатке стояли лишь стол да два стула. Она подумала-подумала и присела на один.

Илва ждала, что лекарь последует за ней, но вместо лекаря в комнатку зашёл представительный господин в золотисто-бордовом камлотовом сюртуке, с завитыми в колечки усами.

– Илва Кватик? – поинтересовался с ходу.

– Да, это я.

Илва хотела вскочить, но господин жестом остановил её. Уселся на второй стул, бросил на стол кожаный портфель.

– Что ж ты, Илва, господ Небожителей обхитрить думала?

– Нет, что вы! Я…

– А знаешь, какая пеня с тебя за это положена?

Илва знала. Прошептала едва слышно:

– Шесть серебряных марок…

– Молодец, умеешь считать. Раз знаешь, тогда выкладывай.

– У меня нету…

– А? – Господин наставил на Илву правое ухо, даже ладонь к нему приложил рупором. – Громче скажи, не слышу.

– У меня нет столько монет. Но я отработаю! Я работящая, я всё, что прикажете, делать могу!

– Что ж ты, такая работящая, в Княжграде монет не заработала? Впрочем, не важно. Значит, ты согласна потрудиться в Небесном Городе для возмещения пени? А если я предложу тебе остаться насовсем?

Остаться в Небесном Городе?! И это «наказание» за неудавшийся обман? Илва боялась верить собственным ушам. Хотелось бухнуться на колени и расцеловать доброму господину его лакированные штиблеты. О пятилетней дочери, о муже, которого называла любимым – во всяком случае до того, как закончились выменянные им монеты, – даже не вспомнила.

– Я… я… да, я согласна! Я полы мыть буду, мусор убирать, отхожие места чистить, только оставьте меня здесь!

Господин оскалился в улыбке.

– Ты правильно угадала свои обязанности. Будешь делать всё, что перечислила, и многое другое. Зато на верхнем ярусе, в апартаментах самих господ Небожителей! Соображаешь? Работать на верхнем ярусе – дело ответственное и секретное. Потому для тех, кто туда поднимается, в Наземье возврата нет. Никогда. Разумеется, мены у тебя будут наилучшие, какие только бывают. Кушать будешь сытно, спать мягко – об этом и говорить не стоит. Но вниз – никогда. Поняла меня? Хорошо обдумала?

О чём думать-то? Что ждало её внизу, вдобавок с хворями? Всё больше нищать, жить впроголодь? Ждать, пока оказавшееся никому не нужным тело состарится, превратится в рухлядь? Или пока муж не зашибёт в пьяном угаре? Нет уж, лучше сбежать от этого навсегда. Илва кивнула.

– Да, господин, я хорошо обдумала. Я не хочу возвращаться в Наземье!

Господин посмотрел на неё внимательно, расстегнул латунный замочек на портфеле, извлёк бумагу и наливную ручку. Расправил лист на столе, примерился. И жирно перечеркнул крест-накрест.

Илва охнула: бумага-то – её именная грамота!

– Как же я без неё теперь?

Усатый господин деловито написал поперёк портрета: «На верхний ярус». Скосил глаза на женщину, хмыкнул:

– Тебе она не понадобится. В архив пойдёт. – Сунул в руки перо. – Подпиши!

Илва старательно, как когда-то учили в школе, вывела печатные буквы: «Илва Кватик». Вновь страшновато стало от осознания – всё, закончилась её наземная жизнь!

Господин отобрал грамоту, ручку, спрятал в портфель. Встал, посмотрел на Илву.

– Чего ждёшь? Пошли.

– К Небожителям?

– К ним успеешь. Для начала надо твои болячки вылечить.