Ремесло Небожителей

– У нас она одна. Тысячу лет – один великий князь и одна великая княгиня. Никаких родственников, никаких наследников, никаких претендентов на престол. И не любит она очень – княгиня наша, – когда кто-то её обличье донашивает. Вот пока не признали подружку твою, пока слух по Княжграду не пошёл, её и прибрали. В каменном мешке гнить оставят, пока всякая схожесть пропадёт… хотя это едва ли. Куда надёжнее – закопать в землю, да поглубже.

У Трая дыхание перехватило.

– Как – в землю? Это… убить, что ли? Да это же татьба!

– Татьба татьбе рознь. Когда её те творят, кто закон пишет или охраняет, это уже не татьба, а государственный интерес.

– Да в чём Эдаль-то виновата?! Ей другое тело подсунули взамен того, какое по мене полагалось. Мы затем и в Княжград приехали, чтоб справедливости у князя искать! Обманули, выходит, Небожители и меня, и Квету, и Эдаль!

– Пришли куры к лисе на волка жаловаться! Никогда князья наши против Небожителей слова не скажут. Ты о проклятии слыхал?

– Эт из-за которого менщики великих князя с княгиней мрут? Так глупости это, наверное…

– Из-за чего менщики мрут, я не знаю, а проклятие на самом деле было. Когда Небожители пришли в наш мир, нынешний великий князь был наследником престола Тарусии, а княгиня – его молодой женой. Она первой смекнула: отныне всё изменится, править можно будет вечно, никакие наследники не требуются. Потому и заставила супруга своего всячески способствовать Небожителям: учёный народец со всей державы согнали, мастеровых отдавали в услужение, кого те потребуют, товар любой, мануфактуру, руду всякую – лишь бы те из Небесья своего реже высовывались. Сама тем временем от великокняжеских родичей избавлялась: от родителей престарелых, дядьёв и тёток, братьев, сестёр до третьего колена – где ядом, где кинжалом собственноручно, а где и татей нанимала. Тогдашняя великая княгиня на смертном одре невестку свою за это и прокляла. Мол, продала та Небожителям душу взамен на вечную жизнь. Вот такие у нас великие князья, парень. Позже, когда они на троне утвердились, вельможи им подражать начали и купцы, и мануфактурщики – все, у кого монет больше, чем на одну жизнь накопилось. Всяк, кто мены считать перестал, – не сомневайся! – хоть разок, да деток своих порешил, чтобы на наследство не зарились. А ныне они и вовсе от потомства берегутся – снадобья всякие лекарские используют, кондомы новомодные, чтобы жена не затяжелела. Рожать детей – это для бедноты занятие. Плодят беднорождённые новые тела для богатеев, а те их сказками об «удаче» потчуют. Нет никакой удачи, парень! Бедные должны новые тела рожать да растить, а потом старьё донашивать и в землю укладываться, а богатые – жить в своё удовольствие, сильными и здоровыми. Такой закон в нашем мире, тысячу лет уж неизменный. Княжья стража строго за ним следит. А те… – Госфен ткнул пальцем вверх, – и того строже. Хоть им самим никакой закон не писан.

Трай только глазами моргал. Вроде всё правильно излагает старик, всё так и есть… но не хотелось верить! Пусть здесь, в Наземье, справедливости не сыскать, но там-то, в Небесье, там все равны. Все в одну очередь становятся, чтобы жизнь на звонкую монету сменять, на одни и те же кушетки укладываются…

– Не может быть такого, как ты говоришь! Есть закон на Небесах! Меняются по согласию, никто никого не принуждает! Желаешь монет заработать – меняйся, не желаешь – оставайся в своём облике…

Ляпнул и прикусил язык. А Госфен засмеялся.

– Вижу, вижу – ты меняться не хотел, в своём обличье остался. Нет, парень, сказки всё это. Согласие всегда обманом получить можно. Небожители такое творят, что ты и представить не можешь. Никто здесь, в Наземье, не представляет. Потому что никто из их «волшебных садов» живым не возвращался.

– Что?! – опешил Трай. – Волшебный сад тут при чём?

– При том. Вижу, пора и тебе мой сон выслушать. Только он подлиннее твоего будет. Готов?

Рассказ Госфена в самом деле получился долгим. На сон это не походило вовсе. Скорее, история молодой женщины по имени Илва, пересказанная с её собственных слов. Трай так заслушался, что и рот приоткрыл. Он словно сам путешествовал по таинственному верхнему ярусу Небесного Города, выведывал его жуткие тайны. Коридоры из невиданного металла, диковинные одеяния и вещицы Небожителей, небо за хрустальным куполом и, конечно же, волшебный сад вставали перед глазами. Лишь когда Госфен замолчал, Трай опомнился, сообразил, что по-прежнему сидит на кушетке в крохотной подземной комнатушке.

– Что дальше-то было? – поторопил он. – Как Илва сумела убежать из Небесья?

Старик смерил его взглядом, усмехнулся снисходительно.

– Ты разве не понял? Тем, кого Небожители допустили на верхний ярус, дорога вниз заказана. Чёрный браслет держит крепче, чем кандалы и цепи в княжеской тюрьме. Шифр, его отпирающий, одному Небожителю Ге-Нали известен. Так-то, а ты говоришь – убежала! Зола от Илвы осталась, как и от всех подруг её.

– Но… – вконец растерялся Трай, – откуда ты тогда знаешь о Небесном Городе? Да ты насочинял мне!