Ренар Холл

Так ничего и не ответив, господин Ренар ловко оседлал лаки и, не прощаясь, стремительно унесся прочь, оставив в напоминание о себе лишь снежный ворох.

Постояв немного и стараясь заглушить досаду с примесью острого одиночества, я вернулась в конюшню, где меня встретил Гессен. Его загон был открыт, потому животное могло свободно передвигаться. От распорядителя конюшни я узнала, что в мои обязанности входит кормление, внешний уход, общение и прогулки. Но, как меня убеждали, со смерти своего хозяина, Гессен не покидал даже своего вольера, потому мне откровенно сочувствовали, заверяя, что скотина агрессивная и неблагодарная.

Я вернулась к стойлу, откуда, заслышав мои шаги, навстречу тут же вышел лаки. Как преданный пес, он махал огненно-солнечным хвостом и, казалось, улыбался. Мне хотелось отблагодарить животное за доверие, а господина Ренара за доброту и понимание.

— Гессен, ты позволишь мне осмотреть твою ногу?

Животное сразу изменилось и отошло от меня на пару шагов, покосившись недоверчиво.

— Обещаю, что не причиню тебе вреда. А, если будешь послушным мальчиком, то дам пучок шалфея.

Потоптавшись на месте, Гессен ушел в свое стойло. Сначала я разочаровалась, ведь мне показалось, что у нас сложились доверительные отношения, но, когда услышала настойчивое ржание, то поняла, что меня пригласили в гости. В конюшне лаки чувствовал себя неуютно. Я закрыла калитку и подошла к нему ближе, погладила по шее:

— Все будет хорошо. Я только посмотрю…

Удивительно, но животное оказалось умным и понятливым. Гессен лег и вытянул вперед себя больную ногу. Не думая о наряде, я подняла юбки и села на колени прямо в сено, чтобы осмотреть рану. Конечно я не лекарь, но на днях смогла помочь соседской корове. Возможно, и лаки смогу? Единственное отличие — это животное обладало магией.

Нога выглядела плохо и, увидев травму, я едва сдержала слезы. Должно быть, он не только несчастен из-за невозможности гулять, но еще и испытывает жуткие боли. Кость срослась неправильно, от чего вокруг образовался огромный отек и несколько плотных шишек. Я осторожно ощупывала пальчиками ногу, едва касаясь бархатной кожи одними подушечками, но животное фыркало. Не от боли, нет. Оно словно делилось со мной переживаниями. Улыбнувшись, я закрыла глаза и накрыла травму ладошками. Вдруг получится? Хотя бы попробую, ведь от меня не убудет…

Представив, что нога Гессена заживает, я постаралась воспользоваться даром. В этот момент произошло нечто удивительное. Я почувствовала необычайное тепло, почти жар в ладонях. В страхе распахнула глаза и увидела, что мои руки светятся. Ладоней, пальцев, ноги Гессена не было видно — они утопали в солнечном свете. Страх нарастал, но заметив взгляд животного, спокойный и благодарный, поняла, что все делаю правильно. Я не верила в собственные силы, но верил лаки и это было удивительно. Когда свечение погасло, я убрала руки, в надежде, что все получилось… Нога выглядела существенно лучше, но полного исцеления не произошло:

— Прости, дорогой. Я старалась…

Желая меня ободрить, Лаки уткнулся влажными губами в мое ухо, а я в ответ обняла его. Мы сидели так некоторое время, наслаждаясь теплом и уютом, нам было хорошо вместе. Впервые в Ренар Холле я чувствовала себя в безопасности, но, как оказалось, напрасно. Огонь факела неуверенно дернулся, а затем стремительно погас, злобно шикнув. Гессен тут же вскочил на ноги и зарычал, отталкивая меня к стене. Я не стала противиться и забилась в самый угол. За дверьми вольера раздался громкий женский смех, от которого кровь в венах застыла. Я едва дышала, схватившись за сердце. Оно так билось в грудную клетку, что я боялась вот-вот выскочит. Гессен бесновался, рычал, словно демон, глядя на дверь и закрывая меня собой. Когда в вольер ворвалась тень, черная, словно ночь темной богини подземелья, и ринулась на меня, лаки встал на дыбы и вспыхнул. Сначала его кожа засветилась изнутри, а затем обернулась огнем. Я успела лишь вскрикнуть и сжаться в комочек, а женский смех превратился в истошный визг и неожиданно оборвался на самой высокой ноте. Дальнейшее помнится как в тумане.

Я обнимала за шею Гессена и плакала… Было много людей… Пожар быстро погасили элементали. Джаспер пытался увести меня в покои, но я противилась, бесновалась, даже, кажется, поцарапала его. А потом меня оставили одну… Сколько прошло времени? Судя по льющемуся из окна розоватому свету — рассветное время. Я провела в конюшне ночь? Поднялась и решила осмотреться:

— Вы очнулись? Я позову господина Ренара, — бойко заявил мальчишка и уже хотел убежать, но я его остановила.

— Его высочество уже вернулся?

— Нет, но его светлость велел доложить, когда вы очнетесь.

— Я не очнулась, — поспешно уверила мальчишку.

— Но как же…

— Совершенно точно не очнулась. Честное слово.

Парнишка выглядел растерянным и почесал затылок, явно не понимая, как ему следует поступить. С одной стороны — приказ господина, с другой непонятные речи подопечной.

— Вот через четвертушку минуток или чуть больше…

— А, понял. Хотите привести себя в порядок?