Репликант

«Доберёмся с Идой до острова, тогда и решу, как поступить. Упырь наверняка сможет безопасно извлечь сформированные капсулы и изучить их содержимое».

Сферическое устройство, сконструированное инком из человеческих имплантов, он поместил в экранированный отсек бронескафандра. Пока Игнат разбирался с находкой, извлекая источник энергии, которым оказалась обыкновенная микроядерная батарея, неожиданно пришло сообщение об обновлении карты местности.

Он взглянул на полученные данные. Линия побережья пополнилась новыми топографическими деталями, поверх которых появилась непонятная отметка. Что она обозначает, Игнат понятия не имел.

* * *

Сеть, сформированная инком, отключилась. Уцелевшие во время схватки андроиды перестали получать указания и замерли, словно в нерешительности. Не у всех сохранились автономные программы поведения. Еще в самом начале войны техносфера побережья подверглась разрушительному воздействию средств контркибернетической борьбы, — вот почему человекоподобные машины многие годы провели в своего рода «стазисе», постепенно ветшая под наносами песка и гравия.

Сейчас многие из них пытались перезагрузиться с резервных копий. Что из этого выйдет пока оставалось неясным, да и мало волновало Игната.

Пока он осматривал чуждый биокибернетический организм, Ида окончательно освободила свой скафандр, сняв все вплавленные в камень бронепластины, сменила пару приводов и вывела механический экзоскелет из руин, поставив ему задачу на самостоятельное сканирование и контроль окрестностей. Локальная карта местности предельно детализировалась в радиусе двух километров. Никакой опасности автоматика не обнаружила.

Поблизости скрипнул гравий. Игнат, закончив осмотр, и убедившись, что чуждые колонии нанитов по-прежнему нейтрализованы, обернулся.

Девушка, не обращая внимания на уцелевших андроидов шла краем заполненного песком бассейна.

Ее манил шум прибоя. Погода стояла тихая и безветренная, но у океана своя жизнь. Он — стихия. Ветра́, дующие в сотнях километров отсюда, поднимали волны, и даже в полный штиль они, ослабевая, все же докатывались до линии побережья.

Заброшенный пляж бугрился утонувшими в песке угловатыми обломками бетона, кое-где темнели принесенные океаном древесные стволы и почерневшие корневища, линию прибоя обрамляли выброшенные на берег, остро пахнущие йодовые водоросли, но оставались и относительно чистые участки. Огромные глыбы песчаника, нехарактерные для скалистой местности, были явно завезены издалека и сложены на берегу, образуя несколько сообщающихся между собой гротов. Из их прохладных глубин, отдаваясь звонким эхом, доносился звук родника или небольшого водопада.

— Ида, ты куда?

— Игнат, смотри, море! — донесся по связи ее восторженный, полный сокровенного предчувствия голос.

За несколько метров от кромки прибоя она на миг остановилась, а затем шагнула навстречу пологим волнам.

Игнат не понимал и не разделял ее восторга. Его обескуражила неожиданная беспечность Иды, ведь, несмотря на произведенное сканирование, поблизости вполне могли таиться различные опасности.

Она зашла по колено в воду, наклонилась, взяла нечто аморфное.

В руках девушки вяло шевелилась огромная медуза. От тепла человеческих ладоней внутри упруго-студенистого тела внезапно проявились тонкие прожилки света, похожего на неоновый. Они пульсировали, разбегаясь от центра к периферии.

— Ида, ну-ка брось ее сейчас же! — Игнат, чувствуя, как сковывает его движения массивная бронированная оболочка, тоже вышел из бронескафандра, и поняв, что девушка его не слушает, повторил, уже громче:

— Ида, брось ее! Она же опасна! Может обжечь руки!

Ближайшие андроиды оборачивались, словно искали взглядом, где же эта маленькая непослушная девочка? Им было невдомек, какое безграничное, неописуемое счастье, испытывает она. Слова Игната воспринимались в фоне, отдаленно, блекло, словно относились не к ней. Ида действительно ощущала легкое жжение в ладонях, но метаболический имплант справлялся.

— Игнат, посмотри какая красота!..

Она обернулась, и ему расхотелось делать досужие замечания.

Взгляд Иды лучился незамутненным детским восторгом. Ей было неважно, что происходит вокруг.

Игнат тоже вошел в воду. Ида осторожно отпустила медузу. По ее губам скользила мечтательная улыбка, и ему вдруг подумалось: а может в этом и заключен смысл бытия, который мы все так отчаянно ищем? В искренней улыбке, в ощущении восторга и счастья, которые стерли с ее лица усталость, напряжение и тревогу, сделав их мягкими, женственными?

Он знал совершенно другую Иду, но сейчас шероховатую сталь ее души, выкованную в боях, как будто окутала дымка нежности к окружающему миру.

* * *

Уже вечерело. Солнце клонилось к закату, поднялся легкий ветерок, поверхность воды в бухте подернулась темной рябью.

Последствия гиперпространственного перехода и схватки с инком внезапно навалились чувством усталости и голода. Срочно ремонтировать экипировку, затем вновь облачаться в бронескафандры и шагать за сотню километров, к окраине технопарка, не выглядело здравым решением.