Репортёр

Алексей улыбнулся.

— Так не бывает. А если бывает, то в сказках. Или во сне.

— Или во сне, — механически повторила Марта, испугавшись этих слов.

Но Алексей, похоже, не заметил ее смущения. Он положил ноутбук себе на грудь и начал сам перелистывать фотографии.

— Вот смотри, — задержался он на одной, — здесь был красивый парк, мы частенько убегали сюда с лекций, когда учились студентами. Спрятаться тут было где. Возьмем пива, рыбки — и сидим среди деревьев. Рядом речка, в парке лебеди плавают, а мы сидим и пивком балуемся. Красота!

— А вот тут, — он зашел на другой файл, — мы любили собираться вечером. У нас была своя любимая скамейка.

Он открыл новую фотографию, где Марта сразу узнала знакомые ей здания. Алексей не успел открыть рот, чтобы рассказывать дальше, как Марта продолжила сама:

— А здесь вы любили гулять по большой улице. Кажется, она называется улица или бульвар Мира? Тут, — она указала пальцем на монитор, — была редакция…

Алексей отвел взгляд от монитора и посмотрел на Марту.

— Да, правильно… Здесь была редакция молодежной газеты, а стояла она на проспекте, который мы называли местным Бродвеем. Откуда ты это знаешь?

— Улица Мира.., — не ответив прямо на вопрос, задумчиво сказала она. — Как хорошо, если бы в каждом городе была улица с таким красивым названием: «улица Мира». И чтобы никто ни с кем и никогда не воевал…

Она принялась сама листать фотографии дальше, не убирая ноутбука с груди Алексея. Вдруг одна из них снова привлекла ее внимание. На фоне руин, разрушенных зданий Марта увидела молодую женщину в куртке защитного цвета и сумкой, наброшенной на плечо. Она смотрела в объектив немного удивленно, словно не ожидая, что ее фотографируют.

— Кто это? — тихо спросила Марта, вспомнив до мельчайших подробностей свой первый сон, связанный с войной.

— Тоже репортер, — ответил Алексей, готовясь поменять картинку. — Из британской Би-Би-Си. Они город не знали, а мне там каждый камушек родной. Вот и работали вместе. Кэрри звали ее. Потом в горы тоже вместе летали. Весело было…

И снова перед Мартой замелькали фотографии разрушений, опустошенные городские пейзажи, черные обугленные деревья, сгоревшие боевые машины, следы уличных боев.

— А что там сейчас? Все так же война?

— Нет, — Алексей продолжал «листать» файлы. — Теперь там новый город: проспекты, фонтаны, парки… Все новое. Как будто ничего не было: ни войны, ни старого города. Жаль, что так не получается с нашей памятью: взял, все стер и начал все заново. Тот город, который уничтожили, надо было бы оставить, сохранить. Сохранить все, что уцелело: взорванные стены, сгоревшие дома, подбитые танки на улицах… А потом туда водить экскурсии. Со всего мира. Чтобы все видели, что такое война — не на картинках или с экрана, а вживую, своими глазами. Чтобы зашли в эти дома, где пахнет гарью пожаров и смертью… Прикоснулись к сгоревшим деревьям, танкам… А новый город надо было строить в другом месте. Я лично так считаю.

— Знаешь, о чем я сейчас подумала? — задумчиво спросила Марта, остановив Алексея. — Ты жил на красивой земле, в красивом городе. Война все уничтожила. Люди, которые там жили рядом с тобой… Что они?

— Как что? — Алексей понял ее вопрос буквально. — Одни уехали сами, другие вынуждены были уехать, третьих убили…

— Нет, я не о том хотела спросить. Я понимаю: война. Я не о том… Как бы это сказать, чтобы было понятно… Я хочу понять, как война изменила людей. Не тех, кто пришел туда воевать, а кто жил в этом красивом городе, на этой земле. Если от города остались камни, то что осталось от людей? В их душах, сердцах…

Алексей отложил в сторону ноутбук и прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

— Что осталось?

— Да, что осталось в душах людей? Если бы мы были знакомы раньше, до войны, мне, может быть, это было понятно. А сейчас я смотрю… И не понимаю…

Алексей немного помолчал.

— Я расскажу тебе одну притчу. Легенду, чтобы было понятнее.

Пришел однажды ученик к своему учителю и начал «скулить» ему на свою жизнь…

— Скулить? — тут же переспросила Марта, пытаясь понять смысл незнакомого ей слова.

— Ну да, жаловаться на тяжелую жизнь, житейские проблемы. Спрашивает учителя, что делать, когда и то навалилось, и другое, и третье, и вообще, просто руки опускаются.

— Уже интересно, — улыбнулась Марта. — Что же делать, когда все плохо?

— Не спеши, — остановил ее Алексей и продолжил. — Когда ученик спросил его об этом, учитель поставил перед собой четыре котелка с водой. В один он кинул деревянную чурку, в другой — морковку, в третий — яйцо, в четвёртый — зерна кофе. Через некоторое время он вынул то, что кинул, из воды.

— Počkej[31], — остановила Марта. — «Де-ре-вьяш-ка». Я не пойму, что значит это слово.

— Это значит кусок дерева, обыкновенная деревянная чурка.

— Špaliček[32]?

— Пусть будет «шпаличек». Кусок дерева. Так вот, кинул он в воду этот самый «шпаличек», морковку, яйцо и несколько зерен кофе. А потом спрашивает ученика, что изменилось.

— Ничего, — отвечает тот.