Репортёр

Учитель согласился и поставил эти четыре котелка с водой на огонь. Когда вода закипела, он снова кинул в один деревяшку, в другой — морковку, в третий — яйцо, в четвёртый — раздавленные зерна кофе. Когда вода закипела, он вынул деревяшку, морковь, яйцо и налил в чашку ароматный кофе. Ученик же снова ничего не понял, что тем самым хотел сказать учитель.

— И я ничего не пойму, — улыбнулась Марта, — для чего он все это сделал.

— Сейчас поймешь. Ученик увидел то, что и мы с тобой: морковка и яйцо сварились, деревяшка не изменилась, а зерна кофе растворились в кипятке. Так?

— Ano, так, — согласилась Марта.

— Это лишь поверхностный взгляд на вещи, — ответил тогда учитель. — Посмотри внимательнее. Морковка разварилась в воде и из твердой стала мягкой. С ней теперь можно сделать все: помять, легко разрезать, поломать на части. Даже внешне она стала выглядеть по-другому. Деревяшка — или как ты говоришь, «шпаличек» — ничуть не изменилась. Яйцо, тоже внешне не изменилось, но теперь внутри стало твердым, и если оно упадет на пол или ударится, то не вытечет из своей скорлупы. А вот кофе окрасило воду, придало ей новый вкус и аромат. Понятно?

— Понятно, — уклончиво ответила Марта, — но не все. Мы ведь говорили о людях, а не…

— Да, о людях. Так вот, вода — это наша жизнь. Огонь — это перемены и все нехорошее, что с нами в этой жизни бывает. Морковка, дерево, яйцо и кофе — это типы людей. Они все в тяжелые моменты жизни меняются по-разному.

Ничего не спросив, Марта вопросительно посмотрела на Алексея, ожидая, пока он сам объяснит до конца смысл притчи.

— Еще не поняла? Человек-морковь — их большинство. Эти люди только в обычной жизни кажутся твердыми. А когда их коснется беда или что-то в жизни надо поменять, они становится мягкими и скользкими. Они опускают руки, винят во всем себя либо других. Понимаешь? Чуть придавило — и они уже в панике. Такие «морковки» всегда хотят, чтобы у них все было, как у людей. Они всегда плывут по течению.

А вот человек-дерево, наоборот, никогда не меняется, остается самими собой в любых жизненных ситуациях. Эти люди, как правило, хладнокровны, внутренне спокойны. Именно такие люди показывают всем, что и тяжелые жизненные обстоятельства — всего лишь жизнь, и за черной полосой всегда наступает белая. Таких людей очень мало.

Человек-яйцо — это те, кого жизненные невзгоды закаляют, делают крепче. Таких людей еще меньше. В обычной жизни живут своей почти незаметной жизнью, а в тяжелые времена твердеют и упорно преодолевают любые преграды. Вот так, Марта.

— Počkej, — она удивленно посмотрела на Алексея. — Но ведь там был еще кофе. Как же этот тип людей?

Алексей рассмеялся:

— Ученик тоже спросил своего учителя: «А как же кофе?».

— О, это самое интересное! — ответил учитель. — Зерна кофе под воздействием огня растворяются в воде, превращая ее во вкусный, ароматный и бодрящий напиток!

И дальше сказал:

— Есть особые люди. Их единицы. Они не столько меняются под влиянием трудностей, сколько трансформируют сами жизненные обстоятельства, превращая их в нечто прекрасное, извлекая пользу из каждой неблагоприятной ситуации и изменяя в лучшую сторону жизнь всех людей вокруг.

— И кем же есть пан Соколов? — улыбнулась Марта, выслушав эту притчу.

— А пан Соколов есть тем, кем есть, — спокойно ответил Алексей. — Один Соколов ходит, ездит, работает, ест, пьет, матерится, с кем-то спорит, куда-то все время спешит, лезет… А другой Соколов — внутри внешней оболочки первого — живет с отметиной родины, которой его лишила война. С которой его выгнали. Закатали танками и бомбежками. Там и осталось мое сердце… Под теми развалинами, которые были домами, парками, улицами, где я родился, сделал первые шаги, потом рос, влюблялся, учился, работал… А до этого там жили мои предки, которых судьба привела в этот край.

— Но ведь так нельзя жить все время, — Марта ужаснулась тому, что говорил человек, еще несколько дней назад бывший ей не только чужим, а даже омерзительным. — Нельзя тосковать по холодным камням… Раз ты потерял родину, то надо…

— Погоди, — остановил ее Алексей. — Это не просто камни. И они не холодные. Они согреты нашей памятью, нашей любовью к ним… Они живые, как могильные камни, кресты, под которыми спят дорогие нам люди. Ты не задумывалась, почему людей тянет в эти святые места? Потому что там живет часть нас самих…

Сейчас Марте было жалко Алексея. И, словно угадав, уловив то, что творилось в ее душе, он продолжил:

— Только не надо меня жалеть. Это самое худшее лекарство.

— Почему же твой друг Аслан живет по-другому? У него свой дом, бизнес…

— Это тоже один Аслан, внешний. А внутри у него та же отметина, что у меня и всех, кто там родился. Красивый дом, бизнес, машина, успех — все внешнее. А внутри — раны, кровь, боль…

Он вздохнул и задумался.

— Вот ты говоришь, что тебе было бы интересно встретиться со мной в той жизни… Ну, когда не было войны. А я думаю вот о чем: кем бы стал я, все мы, кто жил там, если б не война? Интересный вопрос, правда?

Марта взглянула на Алексея с полным изумлением: