Репутация плохой девочки

– Позволь мне попробовать тебя на вкус, – шепчу я.

Откинувшись на бревно и накрывшись одеялом, она разводит ноги, открываясь передо мной и предлагая себя, чего я так отчаянно жажду. Даже не пытаясь быть вежливым, я стягиваю с нее кружевные трусики, засовываю их в карман и закидываю ее ногу себе на плечо.

– Я скучал по этому, – признаюсь со счастливым стоном.

Боже, как же скучал. По тому, как Джен дергает меня за волосы, когда я посасываю ее клитор, как она выгибает спину, пока трется о мое лицо, когда провожу языком по ее нежной плоти. Я скучал по ее тихим всхлипам удовольствия. Ее пальцам, запутавшимся у меня в волосах.

Подтягиваю ее колени к груди и раздвигаю их, пока Джен дрожит у моего рта. Она молчит, почти затаив дыхание. По крайней мере, до тех пор, пока я не ввожу в нее два пальца. Затем неудержимо стонет, и это почти несправедливо, как быстро она кончает. Мне хочется, чтобы для нее это длилось вечно, но я отчаянно желаю увидеть, как она содрогается от оргазма.

Я даже не жду, что Джен меня трахнет. Я был бы счастлив ублажать ее каждый день и дважды в воскресенье, просто чтобы возвращаться домой и непрерывно прокручивать это в памяти. Но потом Джен бросает одеяло на песок и начинает расстегивать молнию у меня на джинсах. Рукой она берет мой член и гладит, медленно и настойчиво. Мы не разговариваем. Как будто боимся, что слова разрушат темноту, уединение и все то, что делает это возможным. Здесь, скрытые ото всех ночной тьмой, реальны ли мы? Ведь мы можем быть кем угодно и делать все что угодно. Если никто не знает и не видит, значит, этого никогда и не было.

Джен усаживает меня на одеяло, мы оба все еще одеты. Она помнит, что у меня в кармане есть презерватив, ведь я почти всегда подготовлен, поэтому, достав его, разрывает и надевает на член, а после насаживается на меня. Такая влажная и тугая. Ее бедра раскачиваются взад и вперед, принимая меня все глубже, вызывая прерывистые вдохи. Я расстегиваю молнию на ее платье, затем лифчик и хватаю ее сладкие сиськи. Сжимаю их, посасываю соски, пока она скачет на мне верхом. Прижимаюсь лицом к ее теплой коже.

Черт, это гребаное совершенство.

С ее губ начинают срываться тихие звуки. Звуки, которые становятся все громче, отчаяннее. А после Джен теряет всякий контроль над своим голосом и стонет мне в ухо.

– Сильнее, – умоляет она. – Пожалуйста, Эван, жестче.

Я хватаю ее за задницу, удерживая над собой, и вонзаюсь в нее. Она кусает меня за плечо. Не знаю, почему так всегда происходит, но через несколько секунд я кончаю – сильно, сотрясаясь от дрожи и крепко прижимая ее к своей груди, будто в последний раз. Секс с Джен всегда самый лучший. Животный, настоящий, честный. Только такими мы можем быть друг с другом.

Если бы только это чувство длилось вечно.

Глава тринадцатая

Женевьева

Я забываю бояться себя, ту, кем становлюсь в компании Эвана. Это требует так много усилий, беспокойства, постоянного сдерживания моих собственных худших порывов, осмысливания, а затем переосмысливания каждого решения. Я забываю ненавидеть себя и вместо этого наблюдаю, как мое платье падает на песок. Обнаженная, выхожу навстречу волнам, пока Эван на берегу снимает рубашку и пристально глядит на меня. Я помню, каково это – чувствовать на себе его взгляд. Знающий, обжигающий изнутри. Помню заключенную в нем силу, волнение от того, что я делаю с ним только благодаря своему присутствию.

Стоя по пояс в воде, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как Эван идет за мной вброд, и вспоминаю, что он обладает точно такой же силой. Я заворожена линиями его мускулов и широкими плечами. Тем, как он набирает пригоршню воды и проводит ею по волосам. По коже пробегает горячая дрожь при виде этого великолепного зрелища.

– Что ж, в общем, было весело, – дерзко говорит он. – Но мне нужно бежать.

– О, неужели? Куда-то спешишь?

– Да, вообще-то, у меня свидание. На самом деле я уже опаздываю. Придется заехать в магазин за новыми презервативами.

– Ага, конечно, – я провожу руками по воде, чтобы удержаться на плаву против течения. – Я ее знаю?

– Сомневаюсь. Она метрдотель[11].

– Горячая штучка. – Я сдерживаю смех. – Как раз в твоем вкусе. Я знаю, как сильно тебя заводят контроль и власть.

– Если честно, все дело в полиэстере. От безвкусной униформы мой член твердеет.

– Значит, если бы я сказала тебе, что стала курьером в Чарльстоне…

– Я бы разорвал на тебе эту форму.

– Сплошные обещания.

Схватив за талию, Эван поднимает меня, и я обхватываю ногами его бедра. Цепляюсь за него, сцепив руки за шеей, пока он крепко удерживает нас от толчков волн.

Эван сжимает мою задницу обеими руками.

– Прошу, Джен, позволь мне нагнуть тебя. Умоляю.

За это я выливаю на него пригоршню соленой воды.

– Животное.

Он стряхивает воду с лица, откидывая волосы с глаз.

– Гав.

Нам хорошо вместе. В том-то и дело. Было бы легко уйти, если бы он вел себя по-свински, плохо обращался со мной и нежничал, только когда хотел потрахаться. Но это совсем не так. Он мой лучший друг. Или был им раньше.