Репутация плохой девочки

Странно, но произнесение этих слов вслух, – что моей матери было плевать на меня, – приносит скорее утешение, нежели душевную боль. Давным-давно я сказала себе, что не нуждаюсь в ее любви, одобрении или внимании. Что я не стала бы тратить свое время на того, кого это не волнует. И продолжала повторять себе это до тех пор, пока не поверила полностью и без лишних сомнений. Теперь, после ее смерти, я не скучаю по потраченным впустую годам и не сожалею обо всех тех случаях, когда уберегала себя от попыток наладить отношения. Лучший подарок, который мы делаем сами себе, – это уважение наших потребностей, потому что никто другой этого не сделает.

– Ты бы не хотела иметь большую семью? – спрашивает Эван. – Свою, я имею в виду. Когда-нибудь в будущем.

Я задумываюсь, вспоминая все моменты, когда один из моих братьев заходил в ванную, чтобы помочиться, пока я была в душе. О том, как, вернувшись домой, заставала одного из них в моей постели с девушкой, поскольку второй запирался в комнате другого брата. Но вспоминалось и другое: все мои старшие братья набились в машину, чтобы научить меня водить, ведь отец к тому времени уже не мог выносить этого стресса. Учили меня играть в бильярд и в дартс. Как правильно пить и наносить удар. Они – кучка вонючих отвратительных животных. Но они мои родные.

– Да, наверное, хотела бы. – Хотя и не особо горю желанием думать о создании такой большой семьи: как представлю, что мы вшестером, должно быть, сделали с вагиной моей матери, я немного меньше виню ее за неприязнь к нам. – Однако не в ближайшее время.

– А я – да, – признается он. – То есть хочу большую семью. Я бы даже стал отцом-домоседом. Менял бы подгузники, готовил обед и все такое.

– Конечно. – Я фыркаю от смеха, воображая Эвана, стоящего перед домом с охапкой маленьких голых детей, в то время как за его спиной горит дом. – Найдешь себе сладкую мамочку, чья матка еще не состарилась окончательно?

Он пожимает плечами.

– А чем, черт возьми, я еще занимаюсь, по-твоему? Давай будем честны, я случайно попал в бизнес Леви. На самом деле я мало что сделал, чтобы заслужить это, разве что в основном приходил на работу вовремя. У Купера есть планы и амбиции. Он налаживает свой мебельный бизнес и все такое. Так почему бы мне не стать тем парнем, который остается дома с детьми?

– Я бы ни за что не подумала, что ты из таких. – Эвана никогда не интересовало, чего от него ожидают: общество требует от нас найти работу, жениться, завести детей и умереть с ипотекой, которую мы не можем себе позволить, и долгами по кредитной карте. – Наверное, я думала, что ты всегда планировал однажды сесть на свой байк и укатить в закат, или еще какое-то дерьмовое клише.

– Это похоже на отпуск, а не на жизнь. Мне нравится жить в маленьком пляжном городке, где все друг друга знают. Хорошее место для того, чтобы растить детей.

И все же в его голосе слышится неуверенность.

– Но?

– Но, ради всего святого, что я знаю о том, как быть отцом, а? Учитывая мои примеры для подражания, я, вероятно, навсегда травмировал бы и своих детей.

Я сажусь, чтобы встретиться с ним взглядом. В его легкомысленных словах мне слышатся боль и страдания, уже давно спрятанные под напускным весельем. Эван корит себя за то, что с ним сделали, ведь рядом больше некому взять на себя вину.

– Ты бы стал хорошим отцом, – мягко говорю я.

Очередное пожатие плеч.

– Да, наверное, я не до конца испортил бы их.

– Но ты должен быть не просто веселым папой, – напоминаю я ему, когда он тянет меня обратно вниз. Я кладу голову ему на грудь и перекидываю ногу через его бедро. – Учись дисциплине. Нельзя, чтобы твои дети закончили так же, как мы.

– Да уж, кошмар. – Он целует меня в макушку.

Даже после того, как закрываем глаза, мы все еще бормочем о том о сем до поздней ночи, пока наши слова не уплывают прочь и в конце концов мы не засыпаем. Обнаженные под звездами.

Глава четырнадцатая

Женевьева

Солнце поднимается сначала медленно, а затем внезапно – взрыв света заставляет мои веки приоткрыться. Я просыпаюсь с песком в заднице и даже не могу винить в этом похмелье. Потому что это он. Всегда он.

Все еще лежа голой на земле с прошлой ночи, я подтягиваюсь, чтобы выудить свою одежду. Нахожу телефон наполовину зарытым в землю, а нижнее белье – свисающим из кармана джинсов Эвана. На экране отражается дюжина пропущенных звонков и сообщений от отца и Шейна с одним и тем же вопросом: где я, черт возьми, нахожусь. Я опаздываю на работу больше чем на час, и, судя по их все более обеспокоенным эсэмэскам, они вот-вот готовы отправить поисковую группу и начать обзванивать больницы.

Эван еще спит на одеяле. В магазине меня ждет ад, но я все равно не в силах оторвать от него взгляд. От накачанных мышц его тела, загорелого и сильного. Воспоминания о прошлой ночи проносятся по моей коже множеством крошечных искр. Я бы сделала все это снова, продолжила с того места, на котором мы остановились, и к черту ответственность.

В этом-то вся проблема.